— Твоё какое дело? — огрызнулась гусыня и попыталась вырваться. Только дудки! Чары связки рук меня в маглиции научили накладывать быстро и незаметно.
— Праздное любопытство. Однако не спеши считать это несерьёзным поводом для беседы. Я когда хочу что-то узнать, прям на любые жертвы пойду. А зелье правды крайне невкусное, даёт эффект уже после одной случайной капли, даже подмешанной в еду, действует не меньше часа, а несварение желудка потом на неделю. Так как, готова со мной по-дружески поболтать?
Девчонка смотрела на меня подозрительно, явно оценивая. Почему-то заявить, что зелье правды для меня дороговато, она не посмела. Нехотя, желая как-то отвертеться, она всё же спросила:
— А что конкретно тебя интересует?
— Кто такая, чем живёт.
Собеседница пожала плечами.
— Обычная училка. Эту гимназию окончила лет семь назад. Вещунья. Иван Аркадьевич с ней встречался с одной из первых, потом она в Иркутск уехала — вроде, мать к знахарю устраивала, болеет она чем-то серьёзным. А когда вернулась, они расстались. Иван Аркадьевич очень переживал! И до сих пор…
— Ближе к делу. У неё тут дом? Бизнес?
— Половина дома, но там старшая сестра живёт, а сама Яна Владимировна в гимназии. Бизнеса нет.
— Жених?
— Тоже нет… — оторопело протянула девчонка, будто по моим вопросам поняв что-то. — И любовника нет. Если только она так с Иваном Аркадьевичем…
— Нет, — коротко отрезала я, хотя отсутствие любовников мне тоже не угодило. — Что-нибудь ещё конкретное о ней знаешь?
Собеседница быстро замотала головой. Чары я сняла, кивнула. Она тут же этим воспользовалась и убежала, куда глаза глядят, оставив меня в странной задумчивости. Эта Яна продолжала мне не нравиться. Зачем возвращаться в дыру, если здесь ничего нет? Уж захудалую работу можно найти в Иркутске, если там мать лечат.
Пока думала, я стояла на одном месте и притоптывала ногой. Ситуация напоминала мне квест из компьютерной игры чномсов: торчишь ты на распутье, оглядываешь окрестности и совершенно не знаешь, в какую сторону сунуться искать улики. Но там нужное всегда подсвечивается, а ненужное и взять нельзя. Оставалось только прогуляться в надежде на озарение.
Пока я сообразила, что можно хоть на фотографию этой Яны взглянуть, прошло три круга. Всё-таки не опер я, не опер. И вот я развернулась, направилась в учебный корпус… И наткнулась на хромающую буряточку лет пятидесяти. Пройти мимо я почему-то не могла.
— Вам помочь? — участливо осведомилась я, подойдя ближе.
Ой, спасибо большое! будто и не ожидала женщина. Да только сейчас как назло у всех знахарей занятия. Не до моей мозоли.
Так можно же зельем, мигом сориентировалась я. Всё можно делать зельем, главное уметь делать зелье.
— Я сама с зельями не в ладах, а Ванечка тем более на уроках. Он же у нас один, незаменимый.
— Оно же совсем простенькое! — удивилась я, подхватывая её под локоть и помогая добраться до ближайшей лавочки. — Если не боитесь, я могу. Сейчас только раздобуду где-нибудь под ногами подорожник с тысячелистником… Сушёные, конечно, были бы лучше…
Пока я осматривалась, женщина порылась в своей сумке и достала оттуда альбом. Бодро зашуршала страницами и, остановившись на одной, внезапно принялась что-то вытаскивать.
— Вот, держи, — обрадованно предложила она, вытаскивая засушенную россыпь белых цветочков на длинном стебле аж с корнем. — Подорожник сейчас найду. И стакан у меня где-то был.
Вау, — едва не сказала я, правда глаза меня, судя по всему, выдали.
— Я ботаник местный. Аюна Игоревна.
— А-а, — протянула я как-то бестолково и пошла искать веточку для размешивания. — И не жалко гербарий раздёргивать?
— Так на хорошее дело, — подмигнула Аюна Игоревна, доставая подорожник. — К тому же я потом у себя в ботаническом саду наберу ещё.
— А здесь есть ботанический сад? — удивилась я. Боги мои, я же, оказывается, не знаю, что здесь есть! И на духов бы местных как-то выйти надо… То идей нет, то не пойми, за что хвататься! — Кстати, меня Лида зовут.
— Очень приятно! А сад у нас небольшой и в основном с местными растениями, хотя нам отстроили и теплицы. Вон там сосны виднеются.
В указанном направлении действительно виднелись сосны, а не крыши домов. А я думала, дотуда далеко. И я думала, там лес. Плохо я думала, не тем местом. Всё-таки надо заниматься чем умею, а не за опера улики искать — с этой мыслью я залила растения питьевой водой и стала сосредоточенно помешивать. Два круга влево, три вправо, рисуем крест, затем две звезды… Потихоньку-помаленьку снадобье густело, превращаясь в мазь, я размешивала уже только по кругу, а Аюна Игоревна решила поговорить.
— А это ведь ты новая Ванина девочка? — хитро спросила она.
Тут я задумалась. С одной стороны — да, с другой — постель не повод для знакомства, и сам Ваня может меня своей новой девочкой не считать.
— Вроде как, — уклончиво ответила я.
— Почему столько сомнений в голосе? Уже вся учительская о вас говорит.
— Он ещё сопротивляется, — доверительно сообщила я, а собеседница рассмеялась. Ей уже можно было — мазь я как раз доделала и отдала.
— Наверное, он себе цену набивает, потому что мне он о вашем романе говорил как о состоявшемся факте.
— Да? — безмерно удивилась я.
— Да. Сказал, что в этот раз его девушка разбирается в зельях чуть ли не лучше его самого.
И это говорит человек, который с ходу унюхал весь состав моего отвара молодости? Он издевается, что ли?
— Как-то сильно он меня расхвалил, — пробормотала я, не зная, что сказать.
Я, конечно, была отличницей и всё-такое, но на класс нас было несколько, и в зельях я двоим даже уступала. Точнее, мы попеременно держали «пальму первенства» — не понять, кто лучше. Хорошо, работа в маглиции их не привлекала, и мы так и не проверили лидерство на практике, взяв в судьи Ардова.
— Кстати, — решила перевести я тему — информации о Ваниной позиции по вопросу наших отношений мне хватило, — а лешие в ботаническом саду водятся, или надо в лес выходить? Я всё пообщаться хотела, но в Иркутске с ними туго. На курорте Ангара только, но такие зажравшиеся… С белок мзду собирают.
— Наши приличные были, вежливые всегда. И не только в заповеднике жили. Целая семья домовых тут поселилась: им нравилось, просторно очень, каждому отдельный дом, и все рядом. С основания жили, сколько поколений сменилось… После перестройки все ушли, — печально закончила она, невидящим взором глядя куда-то вдаль — прошлое, наверное, вспоминала. Даже ногу мазать перестала, и рана уже потихоньку зарастала, впитывая состав.
— Как все? — опешила я и тоже села рядом. Я сама жила без домового, но давно хотела завести. Все, у кого они были, говорили, что домовой — незаменимый помощник, и непонятно, как раньше без него обходились. Чтоб выгнать целую семью… — Это ж сколько денег теперь на уборщиц!
