Мой. Мой!
Положила обе руки ему на голову и просто прижалась всем телом, прикрыв глаза.
Никогда так не делала. Никогда не доверялась никому. Никогда не обнимала столь искренне, радостно. И никогда ни одно существо не доставляло мне такой радости, что в душе всё разливается блаженным тепло, а на глаза слёзы наворачиваются.
— Думаю, проверку можно считать пройденной, — нарушил всеобщее молчание Ник, замолчал, усмехнулся громко и добавил с тонкой издевкой, — на случай, если ещё кто-то сомневался после того, как увидел её золотой огонь.
У меня такое чувство появилось, что издевается он над императором. Не знаю, насколько разумным было это его действие. Всё же император, голубая кровь, золотая кость и остальные дорогостоящие органы. Я решила не удивляться, Никита уже показал себя нелогичным и лишенным чувства самосохранения человеком, с него станется над императором насмехаться.
— Никто не сомневался, — спокойно посмотрел на Ника император, а затем мягко поднялся, поворачивая голову ко мне.
Мне жутковато стало. Он был комплектацией примерно с дядю, столь же высокий, крепкий, а в воздухе вокруг него ощущалась сила, могущество, опасность и превосходство. Затянутый в тёмный костюм с золотыми нитями и пуговицами, с тяжелой короной на голове, суровым выражением лица и… взглядом, в глубине которого плескалась нежность, желание подойти поближе, любопытство, вина, тяжелое отчаяние…
— Не смотри на меня так, девочка, — его губы дрогнули в грустной улыбке, голос понизился и был очень тихим.
Я и правда смотрела на него внимательно, чуть хмурясь, путаясь в собственных ощущениях. Гнев и обида во мне смешались со вспыхнувшими из детской памяти желанием быть с семьей, чувствовать себя нужной и любимой.
— Кажется, нам надо поговорить, — произнесла я, не сводя с него внимательного взгляда.
— И ты даже будешь с нами разговаривать? — хмыкнул он.
— Я подумаю, — призналась честно, — будет зависеть от того, что вы скажете.
— Тогда прошу, — широким жестом меня пригласили в одно из пустых кресел, стоящее так, что я окажусь лицом сразу к ним всем.
Не найдя причин к сопротивлению, покорно прошла и села, закинув ногу на ногу. Тут же на колено легла большая тяжелая голова блаженно прикрывающего глаза Кахааса. Не задумываясь, протянула руку и стала гладить его за ушком.
Сэм, проигнорировав пустое кресло рядом с Ником, подошёл и устроился на подлокотнике кресла Санти, чему та была очень рада, тут же потянулась и взяла брата за руку. А сам император, бегло оглядев собравшихся в чистом просторном помещении, опустился на своё место и начал:
— В том, что произошло, целиком и полностью моя вина.
Да я даже не сомневалась!
— Не только твоя, — перебил дядя, глянув на брата, — я тоже виноват.
Император просто кивнул, не став спорить.
— И я тоже, — негромко добавила женщина с плавными светлыми кудрями, виновато на меня глядя.
Но если в случае с братом император ничего не сказал, то вот тут его ответ был суров и непреклонен:
— Элен, не говори глупостей и прекрати думать об этом. Твоей вины ни в чём нет.
— Именно, — поддержал его лорд, — это были враги Арэса и моя недостаточно действенная защита.
Так, я так понимаю, отец, он же Арэс, виноват в том, что это были его враги, то есть меня украли — или что там вообще произошло — из-за него. А вот дядя себя обвиняет в том, что не смог защитить? Странно, блин, всё.
— Но…
— Без но, — оборвал император супругу, — твоей вины нет.
И всё, дальше спорить она поостереглась, но по недовольно поджатым губам я прекрасно поняла, что она с ними совершенно не согласна. Вот совсем.
— В своё оправдание могу сказать, — продолжил император, пронзая меня внимательным взглядом, — что из участников заговора никто не выжил.
— Но это вовсе не означает, что ты в безопасности, — вставил лорд Эргас, кажется, так его зовут.
— Как и Сэм и Санти, — добавила Элен, протянула руку и сжала ладонь Сэма, устроившегося на ручке соседнего с ней кресла.
Мне почему-то стало страшно. Не за себя, нет, за себя я и так постоянно боюсь, всё же за столько лет тоже успела себе врагов нажить. Мне стало страшно за этих двоих. Таких похожих… слишком похожих!
— Вы близнецы? — спросила я у них.
Брат с сестрой одновременно кивнули. С ума сойти, никогда бы не подумала, что у меня есть брат и сестра близнецы. Это же… круто! Реально круто!
А что не круто, так это фраза «из участников заговора никто не выжил». Неужели…
— Вы убили их? — прошептала всё же испуганная я, невольно прижимаясь к Кахаасу.
Семья убийц. Один половину леса сжег, другой людей просто так убивает.
— Варь, прекрати бледнеть, — Никита рывком подался вперёд, упираясь локтями в колени, — здесь иначе не выжить.
Не выжить, если ты никого не убиваешь?! Это что ещё за дикость такая?! Невольно оглядела их наряды, состоящие из строгих костюмов с длинными камзолами у мужчин и длинных платьев у женщин. Затем покосилась на короны у императора и императрицы на голове. После наградила перепуганным взглядом ранее не примеченные ножны на поясах у, опять таки, мужчин, какие-то клинки в их высоких сапогах… Вспомнила, что нахожусь в замке с прислугой и рыцарями.
Естественный отбор, мать его. Или ты убиваешь, или тебя.
Я хочу домой. Верните меня срочно-о-а-а-а! Я боюсь, очень сильно боюсь! Я не хочу умирать! Верните меня домой! Там один только Сокол и полиция, и всё! И никакой магии, мечей, никаких заговоров, никакой голубой крови, никаких правителей! Спокойствие и тишина! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…
— Эй, — решительное прикосновение к плечу выдернуло из панических мыслей, — ты же сильная, Варь, прекращай пугаться.
— Я не сильная, — прошептала в ответ, поднимая голову и заглядывая в серьезные глаза склонившегося надо мной Ника.
— Была бы не сильная, — он выразительно замолчал, с намеком на меня посмотрев, а затем закончил мысль, — тебя бы уже не было.
И то верно. В этом мире… так, нет, не так: в живых в принципе не остаются слабые. Их подминают под себя более сильные.
— Ты же не прогибаешься, — с мягкой улыбкой заявил Никита, успокаивающе погладил меня по плечу и устроился сидя на ручке моего кресла, совсем как Сэм.
Вот после этого, убрав руку, выжидающе посмотрел на императора. Я тоже на него взгляд перевела, с неудовольствием отмечая, что все они смотрят на меня. Даже не на Ника, а на меня.
Не прогибаюсь, Ник, тут ты верно подметил.
— Ближе к делу, — поторопила собравшихся уже громче и решительнее.
И не столько увидела, сколько почувствовала одобрение, исходящее от Ника. Почему-то почувствовала себя более спокойно и уверенно.
