— Ты действительно так думаешь обо мне? — тихо спросил он, невольно пробивая брешь в ее защите тем, что так внезапно перешел из области общих рассуждений в сферу более личных отношений.
Криста почувствовала, что твердая почва уходит у нее из-под ног.
— Это не имеет никакого отношения к тому, что я думаю о вас… как о человеке, — пыталась Криста сказать хоть что-нибудь в свою защиту.
— Нет, имеет, — решительно возразил Дэниел. — Когда что-нибудь начинает тебя беспокоить, твой голос совершенно меняется… Я хорошо слышу нотки презрения и антипатии в твоем голосе, а еще страх, — сухо констатировал Дэниел.
Когда что-нибудь беспокоит ее? А как насчет того, когда кто-нибудь беспокоит ее? Неужели она выдает себя с головой?
Внезапно Криста поняла, что значит иметь дело с психологом. Он знает о поведении людей, о их возможных реакциях и мыслях гораздо больше, чем она могла себе представить.
— Что это, Криста? — стараясь вызвать ее на откровенность, спросил Дэниел. — Что ты нашла во мне такого ужасного, что вызывает в тебе такой антагонизм? Причина кроется во мне или в том, что я делаю?
— Ни в том, ни в другом, — быстро возразила Криста. Слишком быстро. Криста закусила губу от досады. Его глаза сузились, и она почувствовала на себе его изучающий взгляд. — Мне… мне просто не нравится, когда людей обманывают… вредят им. — Она запиналась перед каждым словом, жалея о том, что ввязалась в этот спор, и страстно желая поскорее перевести разговор на другую тему, но, не зная, как это сделать и при этом еще больше не выдать себя.
— И ты думаешь, что я на это способен? Готовое было сорваться возражение замерло у нее на губах. Ей стоило большого труда подавить в себе этот быстрый ответ, чтобы не вызвать новых подозрений у своего проницательного собеседника. От напряжения у нее защипало глаза и запершило в горле.
— Я не настолько хорошо вас знаю, чтобы делать столь поспешные выводы, — удалось ей выдавить из себя.
Криста удивилась, заметив, что уголки его губ приподнялись в едва заметной улыбке.
— А ты настоящий боец, — похвалил он.
Криста в недоумении уставилась на него.
— Вам нравится, что я не согласна с вами?
— Не совсем, но, когда обсуждаешь вопрос с человеком, у которого имеется свое мнение на этот счет и который не боится высказать его вслух, это всегда, интереснее, вносит особый электрический заряд… магнетизм в спор. Но это может возникнуть не только между спорщиками, но и между людьми, которых неудержимо тянет друг к другу, — мягко сказал Дэниел.
Криста притихла, пораженная его словами. На ее застывшем лице жили только глаза, которые против воли все время возвращались к лицу Дэниела.
— Я не утверждаю, что не буду спорить с тобой по некоторым вопросам, — продолжал Дэниел, как ни в чем не бывало. Он говорил спокойно и непринужденно, словно и не было этого замечания о магнетизме, не обращая внимания на то, что его слова повисли в воздухе. Кристе казалось, что она еще слышит их эхо, гулко отдающееся во всем теле. — Но человек, женщина, воспринимающая в штыки любые заверения, тем самым просто хочет облегчить себе жизнь… — Дэниел пожал плечами.
— Но мужчинам не нравятся женщины, которые спорят с ними, которые слишком независимы, — быстро возразила Криста.
— Разве? — мягко спросил Дэниел. — Это миф, преувеличенно раздутый и благополучно прижившийся. Мужчина, интеллигентный мужчина, думает одинаково о женщине, которая покорно соглашается с каждым сказанным им словом, почитая его законом, и о женщине, которая ведет себя покорно во время их близости.
Этого Криста уже не могла выдержать. Его слова пробудили жар внизу живота. Все тело вспыхнуло.
— Секс… занятия любовью, — продолжал Дэниел, — как хороший спор, требуют взаимных усилий. Этот интимный процесс должен происходить при активном участии обеих сторон… и при их обоюдном желании… Разве ты не согласна?
— Секс ради секса никогда меня не привлекал, — сказала Криста, стараясь, чтобы ее голос звучал пренебрежительно и спокойно.
— Да, — согласился он, — я тоже не вижу никакого удовольствия только в физической близости, если она не сопровождается эмоциональной и духовной близостью. Это, наверное, объясняет тот факт, что я до сих пор сознательно остаюсь холостяком… — усмехнулся Дэниел.
Холостяк? Такой мужчина? Сердце Кристы испуганно замерло, сделало несколько ударов и бешено забилось с таким глухим стуком, что было бы странно, если бы Дэниел не заметил.
— Что не так? — услышала Криста его голос.
— Все в порядке, — поспешила она заверить, добавив: — Просто мужчины… большинство мужчин не рассказали бы… не открыли бы… своих… — Она запнулась, тряхнув головой, стараясь привести в порядок, царящий в ней хаос.
— Может быть, это происходит потому, что по своему горькому опыту они знают: женщины не всегда хотят их выслушать, — ответил Дэниел, по-видимому, догадавшись о том, что хотела сказать Криста. — Многие женщины настороженно относятся к проявлению мужских эмоций, мужской уязвимости. Они воспитаны в другом духе и не ждут ничего подобного от мужчины. Возьмем маленького мальчика и мать. Она относится к нему совершенно по-другому, чем к его сестре… так, как это принято в обществе. Когда мальчик достигает определенного возраста, он уже не осмеливается открыто проявлять свои чувства, но это не значит, что они у него отсутствуют; то же, происходит и с мужчинами. Что ты чувствуешь здесь, Криста? — мягко спросил он.
Вопрос захватил ее врасплох. Она непонимающе уставилась на него в полном смятении, то бледнея, то краснея, пока лихорадочно подбирала подходящие слова.
— Я… я не хочу говорить об этом, — удалось ей, наконец, выдавить из себя. — Я приехала сюда не за этим, — горячо добавила она.
— Ты здесь для того, чтобы убедиться в эффективности работы нашего Центра, но есть еще кое-что, Криста, разве я не прав? Где-то внутри тебя спрятано что-то, что, конечно же, не похоже на страх или навязчивую идею, но это «что-то» имеет над тобой огромную власть.
Криста резко вскочила на ноги.
— Прекрати, — негодующе потребовала она. — Я не собираюсь выслушивать все это от тебя. Я…
— Криста…
Она почти успела добежать до двери, порываясь поскорее выбраться из комнаты, но он настиг ее, как раз в тот момент, когда она протянула руку, чтобы открыть ее, встав между Кристой и спасительной дверью и схватив ее за плечи, как делал это раньше. Только на этот раз ее напряженное тело, ее обостренные чувства отметили едва уловимую, но довольно красноречивую перемену в его прикосновениях. На ее плечах лежали руки человека, который, один раз увидев ее обнаженное тело, уже не мог его забыть. Криста уперлась ладошками в широкую грудь, стараясь высвободиться из стиснувших ее объятий. Но, прикоснувшись к его теплой коже, почувствовав глухие удары его сердца под своими ладонями и жесткие волосы под рубашкой на его груди, она неистово захотела пережить эти сладкие мгновения в его объятиях еще и еще тысячу раз, хотя понимала, что это становится опасным.
