Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Аэродром до войны был «почтовым», не военным. СКП практически отсутствует, связи нет. Есть армейская 5-АК, в телеграфе, безголосая. В домике на восточном краю аэродрома смотрим местную карту, а даже глазами зацепиться не за что, сопка на сопке сидит и озером погоняет. Здесь не «Наяда» нужна, а П-20 минимум, надо выбираться ближе к границе, иначе от нас никакого толку не будет. Тут дверь распахивается, и на пороге гости: сам командарм, собственной персоной.
Майор Кузнецов доложился, что, дескать, так и так, обеспечиваем климатические и тактические испытания новой станции обнаружения. С нами член-корреспондент Академии Наук СССР Михаил Бонч-Бруевич. Фамилия у Михаила Александровича громкая, а командарм на слух не различает, что отчества не совпадают, и превращается в саму любезность. Ну, а подписанная самим Ворошиловым бумажка делает его самым лучшим другом экспедиции. Нас троих: Бонч-Бруевича, Кузнецова и Петра, сажают в машину и везут на ужин в штаб, в Кемь. Кормят, поят и показывают карту, где подробно указаны силы и средства могучей 9-й армии РККА. Мы тыкаем пальцем в пересечение рокадной и фронтальной дороги на Раате.
– Здесь что?
– Погранзастава и там же базируется наш разведывательный батальон на БА-10.
– Там цистерны для бензина есть?
– Гм-мм, затрудняюсь ответить, а в чем дело?
– Озеро видите?
– Конечно.
– Оно послужит аэродромом, а вот эта сопка – местом расположения устройства. Если действовать из Подужемья, то противник всегда будет успевать отбомбиться и уйти, ему лететь 78 километров, а нам 280. Там мы организуем аэродром подскока и попытаемся заблокировать работу вражеской авиации. Но установку требуется охранять, она – важнейший государственный секрет.
Командарм тряхнул аэродромную команду и роту аэродромного обеспечения. Мы продолжили отмечать прибытие на фронт, но с утра вылетели к озеру Гуоссат, на Гусинскую заставу. Снег не прикатывали еще, но это не сильно и требуется, все машины на лыжах. Красноармейцы жгут костры и пытаются создать три дополнительных землянки. Приехавшие техники установили над ними две большие палатки, дело пошло чуть быстрее. Для станции выбрали два места, одно у поворота рокадной дороги, второе – чуть в стороне от фронтальной, на вершинах двух, почти одинаковых по высоте, сопок. Людей здесь хватает, да и «командарм приказал». Машины дозаправили, и мы взлетели на облет района. Идем четверкой, Петр – ведомый второй пары. Под крыльями восемь РС-82 и пара подвесных баков. Нарезаем расходящиеся круги, по команде командира, без рации, покачиванием крыльев, заносим отличительные ориентиры на карту. Вдруг слышим в наушниках:
– Сизим гермет, гюрлюк сексен бас бас жюз. Сиксин ан мак?
Нам-то понятно: вас обнаружили, частота 85500, а вот каково противнику от такого сообщения?
Петр взглянул на картонку, сдросселировал движок, пропустив несколько оборотов и подав дымный сигнал, переключился на другой канал и выжал кнопку пеленгатора, пытаясь засечь работу радиостанции противника. Звено перестраивалось за ним, теперь он будет ведущим. Поймал голосовую связь на шведском, довернул, через пару минут коротко спикировал и расстрелял автомашину, с которой работали финны. Все пошли в набор, противник оказался совсем рядом, хотя эта территория на картах считается «занятой». Отсюда до Гусинской всего восемь километров. Из любой пушчонки могут накрыть. Пришлось шифровать и отправлять в штаб армии РДО, о том, что обнаружен и обстрелян радиофицированный автомобиль противника в квадрате В12. Пока Петр стучал на ключе, Тагир пристроился к нему сзади и прикрывал.
– Тагир, сес бермек[1].
И старший лейтенант Бердымухамедов сообщил на базу о случившемся. Там тоже должны знать, что противник рядом. Израсходовав половину топлива, кругами добрались до Суомуссалми. Там – вялая перестрелка через озеро, однако красноармейцы обрадовались появлению краснозвездных машин, машут руками. На улице у рынка несколько солдат вытянули вдоль дороги брезентовую стрелу и крест: просят сесть, чтобы передать сообщение. Кузнецов пошел на посадку в заливе Сиикалахти, Ухов его прикрывает до посадки, а мы с Тагиром кружим наверху. Замечаем артбатарею, которая готовится открыть огонь по садящемуся самолету. Пошли вниз эрэсы, обстреляли ее из пулеметов и пушек. Кузнецов уже сел, к нему несется машина, и он взлетает. Топливо – на исходе, уходим домой, спокойно садимся. В котле весьма скверно с продовольствием. Комдив Зеленцов просит организовать воздушный мост и штурмовку опорных пунктов противника на дорогах, или дать приказ на отход. Отправили сообщение в штаб армии. Но строительство землянок идет медленно, заранее их никто не готовил, все думали, что будет легкая прогулка.
Третий вылет сделать не успеваем, наступает ночь. Но РЛС уже развернута, вокруг позиции создается опорный пункт, причем я сгонял туда Петра и лично проверил, чтобы противодиверсионная оборона была создана, не шлагбаумом легким перегородили подъезд к машине с РЛС, а перекрыли все противотанковыми ежами, мешками с грунтом из строящихся землянок и другими «усовершенствованиями». Петр после обеда нарисовал план-схему ОПа и подписал ее у Бонч-Бруевича. Дескать, наука требует жертв. Как позже выяснилось: не зря старались, очень пригодилось. Разведчики по нашим данным ушли к озеру Вииангинярви.
Около полуночи пришло сообщение, что разведка попала в засаду и требует поддержки. Майор Кузнецов и капитан Ухов взлетели, но чем они могут помочь, если с разведкой связи нет. Вторая пара сидит в машинах с прогретыми двигателями. Вдруг – зеленая ракета из связной машины. Запуск, загораются костры вдалеке, пошли в набор. «Наяда» обнаружила цели, но не смогла связаться с комэском, не отвечает. Идем на перехват противника. Цель воздушная, групповая. Скорость – чуть больше двухсот км/час. Держат курс на Гуоссат. Кстати, это не гусь, а член, по-саамски, из-за формы озера так назвали. Слева по курсу видны какие-то всполохи, трассы, там идет бой. Прорезался Кузнецов, просит курсовой и привод. Жив, все в порядке, но они пустые, штурмовали какую-то колонну. А мы набрали высоту и спешим навстречу противнику. Оператор дал новый курс, с доворотом влево. Затем вправо и новый эшелон. Дает пеленг и дистанцию от нас до цели.
Есть! Петр заметил выхлоп справа, на два часа, чуть выше. Прибавил и вышел вперед. Затем Тагир щелчком подтвердил, что цель видит, а Петр уже в вираже и выпускает закрылок, уравниваясь по скорости с «Хаукер Харт». Щелчок подсветки на прицел, кольцо которого загорелось слабым зеленоватым светом. Огонь! «Харт» сбрасывает бомбы, переворачивается и переворотом уходит вниз, впереди еще один, а сзади проносятся трассы: открыл огонь Тагир. Щиток подобран, обороты, облегчен винт, две машины сближаются, на хвосте у бомбардировщика пляшет огонь, но он идет в сторону машины Тагира, маленькая заминка у стрелка, видимо заметил наш самолет, дистанция еще велика, но стрелок открыл огонь. Петр маневрирует ногами и руками, меняя угол атаки. Пилот «Харта» сбросил бомбы и пытается с переворотом уйти вниз, но верткий «ишак» крутнулся быстрее и открыл огонь. Пулемет замолчал, летчик стал резко бросать «Харт» из стороны в сторону. Заговорили пушки «ишачка» практически в упор. И резкий рывок наверх, уворачиваясь от оторвавшегося верхнего крыла биплана. Оператор передал, что видит только две отметки целей. Первую машину обнаружили на льду озера. Они сели и немного отбежали от нее. Петр отстрелялся по стоящей машине, и она загорелась. Тагир зажег навигационные, ждет подхода Петра. Они меняют канал, чтобы сбить противника с толку. В наушниках раздается: «Урха УРРРР» – это кричит довольный Тагир и раскачивает машину, у которой горят навигационные огни. Петр пристраивается сзади. Они на обратном, вокруг никого. Почему-то ни один не воспользовался ракетами. Через пятнадцать минут Петр сел и выпустил в небо две короткие очереди. Тагир уже выключил двигатель, носовые в этом случае не стреляют.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
