Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
— Давай сюда, — с легким раздражением приказалАнтонов и поставил ящик на место.
Я вздохнула. Нет, все-таки дедушка любитКитти, приготовил внучке подарок и даже сделал на нем трогательную надпись.Просто профессор имеет свои взгляды на воспитание, он считает, что капризынельзя гасить подношениями. Кстати говоря, абсолютно верная позиция. Антоновпорадует Китти, но только не сейчас, а когда та станет себя хорошо вести.
Дверь кабинета скрипнула, в комнату вошелшофер.
— Звали, Михаил Петрович?
— Где ты ходишь? — снова начал злитьсяпрофессор. — Звоню, звоню, не отвечаешь…
— Простите, на заправке был, — началоправдываться водитель.
— Ладно, — отмахнулся хозяин и вытащил изящика стола набор «Принцесса», — отвези живо. Что-то у меня голова заболела…
— Уже умчался, — воскликнул шофер и исчез.
Я слегка удивилась, значит, подарокпредназначался не Китти.
Антонов выдвинул другой ящик стола, и яувидела, что он набит деньгами. Хозяин вытащил одну из пачек тысячерублевыхкупюр, перехваченную тонкой розовой резинкой.
— Тут сто тысяч, пробегись по магазинам, —улыбнулся «папа».
— Вы с ума сошли! То есть, извините, спасибо,не надо! — воскликнула я. — Сидите спокойно, сейчас принесу вам лекарство.Наверное, вы съели слишком много шоколадных конфет, выпили сладкой воды, вотвас и затошнило…
— Валокордин, — жалобно попросил МихаилПетрович, — сорок капель, меня эта доза успокаивает. Выпью и поеду в город.
Я внимательно посмотрела на «отца». Похоже,хозяину шикарного особняка на самом деле было дурно. Щеки и лоб Михаила Петровичапокрывала зеленоватая бледность, глаза провалились, губы посинели.
— Сорок капель валокордина? Сейчас принесу! —воскликнула я, направляясь к двери.
— Спасибо, детка, — прошелестело за спиной.
В столовой обнаружилась одна Кира, спокойноналивавшаяся кофе.
— Где у вас валокордин? — нервно воскликнулая.
— Что? — промямлила жена Константина.
— Валокордин.
— Что?
— Сердечные капли. Лекарство, — ответила я,испытывая яростное желание схватить апатичную стокилограммовую тушу за жирныеплечи и трясти до тех пор, пока Кира не прекратит мерно, словно корова траву,жевать ватрушку.
— Вам зачем?
Вот замечательный вопрос! Ясное дело, хочу припомощи валокордина помыть окна! Но, увы, я не имела права ответить Кире такимобразом, я же должна ей понравиться.
— Михаилу Петровичу плохо, он просил накапатьсорок капель, — пояснила я.
— А-а-а… — протянула равнодушно «заботливая»невестка и снова вонзила безупречно белые зубы в булочку.
На секунду я оторопела. Потом в голове вихремвзметнулась мысль: хорошо, однако, что подлинная Лаура не приехала к папе.Сейчас бы она тут наломала дров — вцепилась бы Кире в волосы и начала тюкатьмадам башкой о стол.
— Так где валокордин? — нарочито спокойнопоинтересовалась я.
— Не знаю.
Мое ангельское терпение затрещало по швам.
— Вы не поняли, что свекру плохо?
— Я не пью лекарства и понятия не имею, гдеони лежат, — меланхолично произнесла Кира.
— Мы едем? — в столовую вошел Костя.
Я кинулась к парню.
— Михаилу Петровичу плохо.
— Ерунда! — бодро воскликнул сын Антонова. —Не берите в голову, он истерик. Всякий раз, как нахамит нам, за сердцехватается.
— Сейчас вашему папе и впрямь нехорошо! —настаивала я. — Где валокордин?
— Не знаю, — пожал плечами Костя, — спросите уМары.
— Это кто?
— Домработница Марина, она в курсе всех дел, —тихо сообщил Костя. — Впрочем, могу позвать маму.
— Сделайте одолжение, поторопитесь, —зачастила я. — Михаил Петрович был очень бледный, с синими губами. Очень похожена сердечный приступ.
— Сейчас, — протянул Костя.
— Посиди, сама схожу, — засопела Кира,медленно поднялась и так же медленно пошла, нет — поплыла к двери.
— Ладно, — согласился муж и устроился застолом. — А я пока еще кофейку хлебну. О, он даже не остыл…
Я с огромным изумлением смотрела на парочку.Если бы, не дай бог, конечно, кому-нибудь у нас дома стало плохо, то через парусекунд в квартире уже творилось бы столпотворение, домашние бросились бывызывать «Скорую помощь», МЧС, знакомых врачей… А тут — полнейшее спокойствие,больше смахивающее на абсолютное равнодушие. Мой рот раскрылся, я сделалаглубокий вздох и приготовилась сказать «родственникам» все, что я о них думаю,но в столовой появились Кира и Анна.
— Вашему мужу дурно, — бросилась я к супругеАнтонова.
— Да? Что случилось? — поинтересовалась дама.
— Он срочно просит валокордин.
— Сорок капель, — хихикнул Костя.
— Ну, это не страшно, — бесстрастно ответилаАнна, — вот когда он шестьдесят требует…
— Где лекарство? — перебила я ее.
Анна тяжело вздохнула:
— Не следует впадать в истерику, уважаемаяЛаура, сейчас я загляну к мужу.
Сохраняя непроницаемое выражение лица, сабсолютно прямой спиной, словно проглотив палку, Анна вышла в коридор.
Кира улыбнулась.
— Вы считаете нас чудовищами?
— Да, — ляпнула я и тут же спохватилась: — Всмысле? Нет.
Невестка Антонова засмеялась, а Костя, осушивчашечку с кофе, пояснил:
— Папа, похоже, нереализованный актер. Впоследнее время он устраивает натуральные спектакли — может начать истерическирыдать, а два-три раза изображал умирающего, требовал лучших врачей.
— Мы уже поняли, — подхватила Кира, — если онпросит сорок капель валокордина, то, так сказать, это представление из одногодействия…
— А если шестьдесят, — перебил ее Костя, — то,значит, театральная ерунда до вечера затянется. «Скорая» приедет, скардиографом. Мрак.
Я села на стул и от растерянности глупоспросила:
— Вы сейчас говорите правду?
Костя снова занялся кофе, а Кира, взявочередную булочку, кивнула. Потом она внимательно глянула на меня ипоинтересовалась:
— А вы?
— Не понимаю, — пробормотала я. — То есть,конечно, правду: Михаил Петрович побледнел, ему явно нехорошо.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
