Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
– На самом деле я совершенно уверен, что все это чушь. Колдовство, я имею в виду, – сказал Алистер.
– О да. Наверное.
– Только… моей жене пришлась по душе подобная мысль. Не потому, что она верит в колдовство как таковое, а из-за идеи отправиться к миссис Таннер и обо всем ту расспросить. Юный Иосиф вполне ее убедил. Конечно, она не знает… – замялся он и снова внимательно посмотрел на Пудинг. – Она совсем ничего не знает о Таннерах. Об их дурной репутации. А тут еще я насел на нее: мол, она должна выходить из дома и встречаться с соседями. Нэнси отказывается принимать в этом какое-либо участие, что, кажется, делает Ирен еще более решительной… Вот я и спрашиваю, Пудинг, не согласишься ли ты пойти с ней? В смысле к Таннерам? Уверен, это посещение не займет много времени. Но один в поле не воин, сама понимаешь, а они хоть, по крайней мере, знают тебя в лицо.
– Конечно пойду! С удовольствием, – откликнулась Пудинг.
На лице Алистера отразилось облегчение, и она почувствовала, как ее распирает от счастья.
Она готова была согласиться на все, о чем бы Алистер ни попросил, даже предложи он ей изваляться в грязи, или прыгать до вечера на одной ноге, или изменить имя… Хотя на самом деле трудно было придумать имя худшее, чем Пудинг, так что день избавления от него стал бы для девушки праздником. Ее послушание и преданность Алистеру были связаны не только с тем, как он обходился с Донни, но и с тем простым фактом, что он, казалось, жил здесь всегда. Он появился на Усадебной ферме еще до того, как родилась Пудинг, и представлялся ей милостивым повелителем здешнего края, каковым на самом деле и являлся, – во всяком случае для тех, кто работал на его фабрике. Он был воплощением справедливости и верности себе, тогда как другие люди, казалось, были ненадежны и непредсказуемы. Даже те из них, которых она любила больше всего на свете.
– Спасибо, Пудинг. Я очень признателен тебе, – проговорил Алистер, прерывая ход ее мыслей. – Сегодня днем я поеду в Чиппенхем поговорить с представителем банка, так что если бы ты запрягла Данди к двум часам…
– Конечно, мистер Хадли.
– Тогда, возможно, вы с миссис Хадли могли бы пойти к Таннерам после обеда? – Он повернулся, чтобы уйти. – Ах да, Пудинг, я хотел спросить о твоих родителях… Они здоровы?
– О, – произнесла Пудинг. Слова замерли на ее губах. Ей показалось невозможным лгать Алистеру Хадли. Тот сразу бы догадался, что она говорит неправду. На Пасху он поприветствовал Луизу Картрайт у церкви, как приветствовал всех: протянул руку и произнес ее имя. Мать отпрянула, в панике затрясла головой, не узнав его или не понимая, что происходит, а может, забыв, что от нее ожидалось. На протяжении всей службы ее лицо выражало полное недоумение, как будто викарий говорил на латыни, и она не пропела ни одного псалма. Все это видели, все знали. Дела шли скверно. – Кое-как, с грехом пополам, – призналась Пудинг, стараясь говорить непринужденно.
Девушка не могла бы вынести жалости в глазах Алистера. Казалось, та лишила бы ее последних сил, и хозяин фермы, словно поняв это, сразу переменил тему разговора.
– Замечательно, – сказал он, кивая. – Очень хорошо. Ну, Пудинг, вернемся к твоей работе. И… если тебе что-то понадобится…
– Спасибо, мистер Хадли. Мне давно нужна новая ручка для дворовой метлы, – проговорила девушка, прекрасно понимая, что он имел в виду совсем другое.
Еще до войны, когда Пудинг была девочкой лет пяти, семья Хадли пригласила биддстонскую воскресную школу, которую посещало большинство детей Слотерфорда, устроить традиционный летний пикник в огромном амбаре на Усадебной ферме, поскольку не вызывало сомнений, что проклятие в виде тоскливой дождливой погоды, вот уже два месяца тяготевшее над Уилтширом, останется в силе. Дети, и маленькие и постарше, вначале пребывали в унынии. Дело в том, что на пикник обычно долго ехали на конном дилижансе с деревянными скамейками по бокам и холщовой крышей, который подвозил их либо к вокзалу в случае поездки на море, либо к какому-нибудь высокому холму в нескольких милях от дома, откуда открывался неожиданный вид на окрестности. Там они ели сэндвичи и играли на лугу в высокой траве. В жмурки и ручеек, в «я послал письмо любимой»[34] и в «двойки и тройки»[35]. Теперь их ждала лишь короткая прогулка на хорошо знакомую грязную ферму, где шипели, наскакивая на гостей, гуси, а овчарки-колли тыкались носами в колени, пытаясь согнать людей в стадо.
Цветы на выходных соломенных шляпках у девочек намокли во время пути и пришли в негодность. По правде сказать, немногие из детей когда-либо бывали в амбаре Усадебной фермы, но общее мнение состояло в том, что амбар – он и есть амбар. Ни больше ни меньше. Однако Хадли, а в особенности Алистер, сделали все возможное, чтобы превратить амбар в волшебное царство. Драпировки и бумажные фонарики, столы на козлах, используемые для церковных праздников, покрытые клетчатыми скатертями, булочки со взбитыми сливками с утренней дойки, а также – сверх предела всяческих ожиданий – мороженое с фермерской кухни со свежей земляникой. Раздраженное шарканье ногами сменилось возбужденным ерзаньем. Огромный амбар был старинной постройкой, возведенной еще в те давние времена, когда король с каким-то некоролевским именем Стефан[36] подарил Слотерфорд с его мельницами монастырю в Фарли-Хангерфорде[37] и десятину начали собирать с каждой фермы. Крыша просела, ее консольные балки изогнулись от возраста, деревянные рамы окон были изъедены жуками-древоточцами, каменные стены потрескались, тем не менее амбар оставлял впечатление нетленности и несокрушимости. В нем хранилось также всевозможное фермерское старье, которого никто не касался, наверное, лет сто. Его перенесли в дальний угол и хорошенько задрапировали. Голуби возились у них над головами на пыльных балках, отвечая воркованием и хлопаньем крыльев на крики двадцати трех чумазых детей, приведенных в неистовство тем, что они в один присест съели больше сладкого, чем им обычно перепадало за месяц.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
