Влад, 36 лет Я сидела в кафе и прочитала это сообщение вслух несколько раз. Мы с Аней уставились друг на друга и молчали. Потом моя подруга Аня гордо подняла подбородок и бокал шампанского, после чего громче обычного (видимо, чтобы официанты тоже оценили ее смелость) заявила: «Кстати! За последние десятилетия процент женских измен резко вырос, и теперь мы изменяем столько же, сколько и мужчины! Ура, товарищи!»
Товарищ был с ней рядом только один. Это я. И мне откровенно не нравился этот тост. Хвастаться тем, что женщины получили возможность голосовать и работать, — это одно, хвастаться тем, что женщины раздвигают перед кем попало ноги, — это сомнительная гордость. Я боялась, что следующий тост Ани будет звучать примерно так: «Наконец-то женщины начали болеть ЗППП с той же частотой, что и мужчины! Нам стали доступны сифилис и гонорея! Ура, товарищи!»
— Аня, заткнись, заткнись, блин! — с улыбкой зашипела я, вжимая голову в плечи. Как будто так меня было меньше видно. На самом деле, так я еще больше привлекала внимание: всем бросалась в глаза женщина без шеи, которая, как гусь, шипела на свою неунимающуюся веселую подругу, которая заливалась смехом Малефисенты, поднимая бокал к потолку.
Чтоб вы понимали, Аня — единственная из всех моих подруг, которая много лет назад, узнав о моей измене, не смотрела на меня удивленно и осуждающе. Наоборот, она как-то с пониманием посмотрела на меня, 30-летнюю бабу, и пошла рыться в своей сумке, бубня: «Вот как тут бросишь курить, Наташ». Аня нашла какую-то сломанную сигарету на дне своего бездонного клатча, аккуратно разгладила ее аристократичными пальцами и прикурила. Какое-то время Аня молча курила и смотрела на меня, а потом вдруг, выдохнув в потолок сигаретный дым, задумчиво произнесла: «Надеюсь, ты своему мужу не собираешься об этом говорить?»
А, чтобы вы понимали, в 30 лет я была человеком эмоциональным, тупым и честным. Поэтому я распахнула свои честные (насколько это возможно после измены мужу) глаза и испуганным шепотом произнесла: «Ань, я это… я уже ему сказала».
— ВОТ. ТЫ. ДУРА, — медленно и с расстановкой произнесла Аня.
— Я не могу ему врать…
— А спать с чужим мужиком ты можешь?
Во мне закипела жажда справедливости:
— Вообще-то, я попросила развод у мужа еще месяц назад! Еще до секса с Андреем!
Аня хмыкнула и с интересом начала разглядывать оконную раму.
— И че, и че? И он дал тебе развод?
— Нет… Он дал мне по морде.
Аня вдруг резко прижала подушечкой указательного пальца какую-то мошку к раме, а потом методично растерла эту мошку двумя пальцами. Выглядела она хладнокровно и жестоко, как Аль Пачино, я в тот момент засомневалась, стоило ли мне ей рассказывать обо всем. А потом этот Аль Пачино развернулся ко мне. По лицу Ани было видно, что она и сама не прочь дать мне леща, но она сдержалась и процедила сквозь зубы:
— Капец… Блин, Наташа, ты же кандидат наук, че ты такая тупая! — Аня начинала терять терпение. — Ты уже выбирай: или живи с мужем и изменяй ему незаметно, или уходи от него.
