— А вы уверены, что положили рубашку сюда? — спрашивал полицейский. — Что не забыли её у консьержки?
— Нет, я совершенно уверена, что положила её сюда, на полку, а шкаф заперла на ключ… Дверь моей комнаты тоже была заперта. Вы ведь сами видели, когда мы входили…
Уютная комнатка, всегда такая прибранная, сейчас была в состоянии полного разгрома. Повсюду валялись кипы белья. А Жюв и Мари лихорадочно продолжали свои поиски…
Когда Мари Паскаль вышла из «Рояль-Паласа», всё ещё охваченная глубоким волнением, она тут же направилась в префектуру и спросила инспектора Жюва. Жюв немедленно принял её и с величайшим вниманием выслушал историю о потерянной рубашке.
— Его величество Фридрих-Христиан правильно сделал, что направил вас ко мне, — сказал комиссар. — Это ясно показывает, что он не чувствует себя виновным в преступлении, в котором вы обвиняли его вчера, но уже не обвиняете сегодня…
— Я его никогда не обвиняла… — пролепетала девушка.
— Формально нет, фактически да, — настаивал Жюв. — Ведь если вы видели, как какой-то мужчина выбросил Сюзи д'Орсель из окна, то этим мужчиной мог быть только король… Теперь возникло новое обстоятельство — найденная вами рубашка. Поэтому я должен немедленно отправиться к вам домой и осмотреть это вещественное доказательство, заставляющее предполагать, что убийство было совершено женщиной… То, что рубашка была найдена в белье маркиза де Серака, вряд ли даёт нам основание заподозрить его в убийстве: он был в отъезде, не говоря уж о его безупречной репутации… Можно предположить, что преступница — если это действительно была женщина — зашла в квартиру маркиза, воспользовавшись его отсутствием, переоделась… и забыла там свою рубашку… Возможно, впрочем, что посыльный просто перепутал бельё и случайно сунул эту рубашку в бельё маркиза… либо с намерением запутать следствие!
Рассуждая таким образом, Жюв надел пальто и шляпу и вместе с Мари Паскаль направился на улицу Монсо. Комнату молодой работницы они нашли запертой на двойной поворот ключа. Мари отперла дверь комнаты, потом дверцу шкафа и остолбенела: рубашка, которую она собственноручно положила на полку, исчезла бесследно! Многочасовые поиски не дали результатов. Молодая девушка была в отчаянии. А Жюв старался осмыслить происшедшее.
Накануне вечером он посетил отделение полиции, где содержался и был освобождён тот, кого все считали королём Фридрихом-Христианом. Расспросив полицейских, участвовавших в аресте короля, Жюв не обнаружил ничего нового. Всё указывало на то, что король был в квартире один, не считая жертвы… Но вот Мари Паскаль рассказала ему о рубашке, и её рассказ менял всю картину… В действительности, версия, согласно которой убийцей был король, всегда казалась Жюву сомнительной, и он принимал её только потому, что предположение о самоубийстве представлялось ему ещё менее логичным. И вот возникла новая версия: убийцей Сюзи д'Орсель якобы была женщина! Но вещественное доказательство, женская рубашка с обрывком кружев, исчезает!
«Что же всё это значит? — думал Жюв, продолжая для очистки совести копаться в белье. — Либо Мари Паскаль говорит правду, и тогда получается, что некая женщина, убившая Сюзи д'Орсель, а затем с непонятной целью подбросившая рубашку маркизу де Сераку, теперь пришла и эту рубашку выкрала… Либо Мари Паскаль рассказала мне лживую историю, вымышленную, быть может, по подсказке короля, надеющегося таким образом отвести от себя обвинение… Но ведь раньше король говорил, что у него был спутник, мужчина… а теперь появляется женщина!».
Наконец он обратился к Мари:
— Пора кончать наши поиски! Очевидно, рубашку у вас выкрали…
— Но это же ужасно! — с отчаянием воскликнула молодая женщина. — Это было единственное вещественное доказательство, снимавшее обвинение с короля…
— Действительно…
— Но кто же мог узнать о том, что я нашла рубашку? И кто, и каким образом сумел её похитить?
— Я сам хотел бы это знать… Но почему это так волнует вас, мадемуазель? Так или иначе, король должен будет объясниться, должен будет сказать, кто же был вместе с ним у Сюзи д'Орсель, мужчина или женщина… Истина будет установлена!
— Но его снова будут подозревать! — воскликнула Мари, ломая руки. — Ах, господин Жюв, я просто в отчаянии!.. Но сами-то вы что думаете?
Жюв помолчал, сухо кашлянул и заговорил:
— Что я думаю? Извольте… Сюзи д'Орсель была любовницей короля уже более двух лет… Вы сами знаете, как непостоянны мужчины. Я допускаю, что, наскучив старой любовницей, Фридрих-Христиан обратил внимание на другую женщину…
— Но это ничего не объясняет!
— О нет, это многое объясняет… Представьте себе, что король явился к Сюзи д'Орсель с новой фавориткой и объявил своей бывшей любовнице о разрыве. Легко себе вообразить ссору между двумя претендентками. И вот, представьте себе, новая любовница, раздражённая какой-либо колкостью в свой адрес, хватает Сюзи д'Орсель и выбрасывает её в окно… Разве это не банальная история?
Говоря так, Жюв внимательно наблюдал за молодой девушкой. Бурная смена чувств, отразившаяся на её подвижном, выразительном лице, убедила полицейского, что его собеседница не осталась равнодушной к его словам. Мари Паскаль возразила с жаром:
— Нет-нет, вы ошибаетесь! Король не мог иметь двух любовниц… И потом, рубашка, которую я нашла, была из грубой ткани, это не могла быть рубашка элегантной женщины…
Её горячность не укрылась от внимания Жюва. «Ого! — подумал он. — Уж не влюблена ли в короля эта малышка? Это многое бы объяснило… И то, почему она внимательно наблюдала за окнами квартиры… И то, почему король, тронутый очарованием молодой кружевницы, возможно, поссорился со своей любовницей, с вытекающими отсюда трагическими последствиями… И то, почему она, возможно, с его подсказки, придумала эту историю с рубашкой, ведущую к его оправданию…»
Вслух же он сказал:
— Тогда остаётся только одно-единственное предположение, что какая-то женщина, которую никто не видел, спряталась в квартире, убила Сюзи д'Орсель по каким-то неведомым причинам, а потом, по столь же загадочным причинам, подсунула свою рубашку в бельё маркиза де Серака… Затем, каким-то образом узнав о вашей находке, она проникла к вам и выкрала рубашку…
Мари Паскаль молчала.
Жюв продолжал, желая немного её напугать и заставить высказаться:
— Но если эта последняя версия верна, то она очень неблагоприятна для короля… точнее, она не снимает с него подозрения. Ибо, поскольку рубашка исчезла, предполагаемым преступником снова оказывается король…
— Это ужасно! — сказала Мари. — Тем более ужасно, что я держала эту рубашку собственными руками… Из-за меня король не сможет доказать свою невиновность… Я никогда себе не прощу!
В голосе девушки звучало такое отчаяние, что Жюв, несмотря на весь свой профессиональный скептицизм, не мог ей не посочувствовать. Желая её утешить, он сказал:
