— Частичная трансформация?
— Ммм. — Зак ее не слушал, он был занят: раздвигал ей ноги и закидывал их себе на плечи. Энни еще никогда не чувствовала себя столь открытой и уязвимой. Она выжидала, чувствуя, как внутри у нее все сжимается.
Впрочем, ничто не могло бы подготовить ее к исступлению, которое охватило ее от поцелуев Зака. Ему явно это нравилось — снова и снова подводить ее к самому оргазму. Это могло бы ее испугать, вот только Зак не скрывал, насколько его самого возбуждает его занятие. Каждое движение языка сопровождалось страстным шепотом.
— Милая, красивая Энни, — бормотал он. — Моя Энни.
Энни прижималась к его рту и извивалась от блаженства самым непристойным образом. Заку это нравилось. Она поняла это по тому, как в его голосе прорывалось рычание.
— Я собираюсь тебя укусить, — прошептал он. И исполнил свою угрозу.
Когда Энни снова обрела способность мыслить, Зак поднялся с кровати. Энни довольно выдохнула, увидев, как он снимает штаны, демонстрируя, насколько сильно он возбужден.
— Смотри, что ты со мной делаешь, — прошептал он, становясь на колени между ее раздвинутых ног. Он провел руками по ее бедрам. — Иди ко мне.
При этой просьбе она сглотнула, понимая, что от нее требуется куда большее доверие, чем подразумевает обычный секс. Но она не смогла отказать, чувствуя, что даже малейший намек на сомнения ранит Зака невероятно глубоко. Усевшись, она обхватила его за плечи, а он приподнял ее попку. Энни почувствовала, как в нее упирается головка твердого члена.
— Зак, — прошептала она, утопая в нежности его взгляда. — Ты меня губишь.
Его глаза вновь приняли свой обычный человеческий вид.
— Держись за меня, девочка. Я тебя не отпущу.
Сбившись с ритма дыхания, Энни опустилась на него. Он растянул ее до предела. И все же она хотела чувствовать его в себе, владеть им так же, как Зак завладел ею. Энни двинула бедрами и вздрогнула.
— Чересчур много.
Это было слишком глубоко, слишком остро.
Зак поцеловал ее.
— Будем тренироваться, пока не привыкнешь. — С этим хриплым обещанием он уложил ее на спину, накрывая своим телом.
— И сколько тренироваться? — Она обхватила ногами красивые сухощавые бедра, больше не стесняясь этого мужчины, который преклонялся перед ней, словно перед богиней.
Застонав, Зак чуть-чуть выскользнул из нее, но тут же толкнулся обратно, словно не с силах устоять перед соблазном.
— Много.
Хотя к его лбу прилипли мокрые от пота волосы, а в глазах горело нестерпимое желание, он ждал, давая Энни время привыкнуть.
От нежности у нее сжалось сердце. Зак был таким замечательным. Подняв руки, Энни притянула его к себе и поцеловала, говоря ему без слов, что можно дать себе волю.
Зак застонал. И начал двигаться.
* * *
Следующим утром Энни глядела на мужчину, растянувшегося рядом с ней, чувствуя, как поет все ее тело. Он крепко спал, и солнечные лучики, пробивавшиеся сквозь жалюзи, золотили его кожу. Зак полночи не отпускал ее, любил так страстно, что Энни почувствовала себя захваченной. Порабощенной. Заклейменной.
Подавив волну страха, Энни вытянула руку, чтобы проследить пальцами татуировку на спине Зака, которая восхитила ее еще ночью.
Тот узор на правом бицепсе оказался стилизованным хвостом дракона; на левом плече примостились передние когтистые лапы мифической твари, а тело извивалось по всей спине. Рисунок был просто великолепен и лишь подчеркивал дикость Зака.
Ту самую дикость, которая разбудила Энни и заставила ее кровь кипеть от восторга.
Ее приводила в ужас глубина чувств, которые она испытывала. Только теперь Энни поняла, почему все эти годы мать прожила с отцом. В ушах зазвучали слова Кимберли, произнесенные дождливой ночью пятнадцать лет назад.
«Твой отец называл меня своей богиней».
Те времена давно прошли; пройдет когда-нибудь и интерес Зака. Теперь Энни знала: даже когда погаснут последние искры страсти, соблазн остаться с ним в надежде на еще один нежный взгляд будет огромен. Именно эта тщетная надежда прочно удерживала мать возле отца.
Однако Энни понимала, что этот путь не для нее.
В ту самую секунду, когда Зак взглянет на нее с равнодушием, ее сердце разобьется. Поэтому она уйдет раньше, едва заметит первые коварные признаки угасания страсти. Рано или поздно это случится, но пока… Энни молилась про себя, чтобы у них было еще немного времени. В сердце связались в крепкий узел радость и боль, и Энни вытянулась возле Зака, водя кончиками пальцев по его татуировке и наблюдая за тем, как он спит.
Вдруг она заметила, что его губы чуть изогнулись.
— Зак, — прошептала она.
Кошачьи глаза распахнулись:
— Ммм?
— И давно ты не спишь?
Глава 9
— Достаточно давно, чтобы оценить твои ласки. — В глазах вспыхнул озорной огонек. И желание.
В них все еще было желание. От облегчения у Энни словно камень с души свалился.
— Ты такой котяра!
— Хочешь увидеть? — спросил вдруг он.
— Что?
— Моего кота.
Энни округлила глаза:
— Ты серьезно?
Зак зевнул, по-кошачьи лениво. И неожиданно вокруг его тела замерцали огоньки, проблески света и тени, красоты и вечности.
Энни глядела, затаив дыхание, пока все не закончилось. На ее кровати растянулся леопард с удивительно знакомыми глазами. Нервно сглотнув от близости к столь опасному созданию, Энни уселась, прижимая к груди простыню, чувствуя непреодолимый соблазн прикоснуться к нему. Она нерешительно подняла руку: одно дело — сознавать разумом, что рядом с ней Зак, и совсем другое — верить в это.
Она так и не рискнула дотронуться до него, поэтому леопард вскинул голову и ткнулся мордой ей в ладонь. Вздрогнув, Энни поддалась искушению и погладила его. Зверь расслабился, блаженно прикрыв глаза, и от этого ее благоговение сменилось восторгом.
— Кажется, ты меня только что обхитрил.
Впрочем, почесать Заку за ушком было не так уж и сложно.
Когда снова засверкали огоньки, Энни застыла. Несколько мгновений спустя ее рука лежала на спине мужчины столь сексуального, что сердце замирало от одного лишь взгляда на него.
— Ну как? — поинтересовался он.
Энни легла рядом с Заком и крепко прижалась к нему.
— Ты великолепен и прекрасно об этом знаешь.
Зак не улыбнулся:
— Это для тебя не слишком?
— Нет. — Она нахмурилась. — А что, разве похоже?
