— Я вполне могу вскочить на ноги и придушить того, кто напомнит мне об этом позоре.
Гейбриел рассмеялся.
— По крайней мере, твоя голова покоится на премиленьких шелковых подушках. Не принести ли тебе букетик цветов?
Эйдриан тоже засмеялся, правда, не столь охотно.
— Наверное, скоро начну читать журналы мод.
— Шутки в сторону. Как ты себя чувствуешь? — спросил Гейбриел, устроившись в кресле.
— А как я выгляжу?
Гейбриел пожал плечами:
— На этом диванчике — чертовски странно. Почему ты еще здесь?
— Да просто коротаю время.
Гейбриел понизил голос:
— Ты понятия не имеешь, что тебе грозит.
Эйдриан подался вперед. Любопытно!
— Объясни, в чем дело.
— Беги, мой друг, и поскорее. Это место не для таких, как мы с тобой… ценящих свободу.
— Ты о юных ученицах? Полагаю, что смогу их отпугнуть.
— Да нет, я не о них. Я имею в виду Эмму, директрису. Беги отсюда во всю прыть, пока ее изящные, но цепкие ручки не схватили тебя мертвой хваткой.
Теперь любопытство Эйдриана разыгралось вовсю.
— Бежать от Эммы? Да она и до плеча мне не достает. — А про себя подумал: характера у нее хватит на двоих.
Гейбриел мрачно улыбнулся:
— Стоит ей узнать о твоем жалком прошлом, как она свернет горы, лишь бы ты начал вести благопристойную жизнь.
Слова Гейбриела скорее интриговали, чем пугали. Кашлянув, Эйдриан сказал:
— Должен заметить, Гейбриел, если она хотела спасти тебя, то, кажется, потерпела фиаско.
Гейбриел нисколько не обиделся.
— Некоторых из нас уже не исправишь. Я стараюсь не попадаться ей на глаза. У тебя, конечно, нет выхода. Ты знаешь, как ее называют в семье? Утонченный диктатор.
Эйдриану было забавно это слушать, но он виду не показал. Наверное, Эмме пришлось стать диктатором. В семье, где у всех сильные характеры, нежную фиалку могли и затоптать.
— На твоем месте я поступил бы точно так же, если б увидел, что ее оскорбляют, — сказал Гейбриел. — Но тебе следовало пригнуться — тогда бы ты не сломал кресло.
— Замечательный совет. — Эйдриан вытащил из-за спины подушку и запустил ею в Гейбриела. — Вот ты и пригнись.
Гейбриел со смехом увернулся.
— Я тебя предупредил, так что потом не жалуйся. Лежишь здесь, раненный… Да ты идеальная мишень. Эмма пойдет на тебя крестовым походом. Знаешь, это достаточно мучительно, когда она за тебя берется, потому что… в ней есть что-то такое, от чего хочется стать лучше. Она наставляет тебя, ты делаешь вид, что внимаешь ее наставлениям, и не успеешь оглянуться, как ее ангельский голос проникает тебе в душу. Словно на плечо опустился ангел совести, а ты как раз сейчас собрался гульнуть.
— Ну, не думаю, что с нами ей в обозримом будущем повезет.
— Я тоже. — Гейбриел кинул подушку обратно. — Но это вовсе не значит, что она откажется от задуманного и не подвергнет нас исправительной пытке.
Эйдриан рассмеялся. Сколько он себя помнил, никто его не пытался исправить. Что ж, это звучит даже заманчиво.
— Гейбриел, она может наставить на путь истины юных девиц, а не украшенных шрамами солдат, как мы с тобой.
Гейбриел встал, собираясь уходить.
— Я вот что подумал. Она тебя отшлифует для какой-нибудь дебютантки. Могу подать ей такую мысль прямо сейчас.
— Господи, к чему тебе это?
Гейбриел хитро улыбнулся:
— Потому что пока она будет занята одним грешником, то до меня у нее руки не дойдут. Ее утонченная внешность обманчива, Эйдриан. Эмма такая же своевольная, как ее братья.
У Эммы от волнения застучало в висках. С чего она взяла, что сможет превратить девчонку из низов в леди?
Подглядывали за спящим лордом Вулвертоном! А спал ли он?
— Харриет, в какое время вы совершили этот непростительный поступок? — задыхаясь, спросила Эмма.
Харриет повела худеньким плечиком.
— Как вы кончили нас сторожить и ушли…
— Я вас не сторожила. Лорд Вулвертон проснулся, когда вы к нему заявились? — раздраженно потребовала ответа Эмма.
— А что, не слышно было? Он так заорал, что стены чуть не рухнули.
— Леди Лайонс, отошлите ее обратно в трущобы, — посоветовала Лидия Поттер. — Мои родители будут очень недовольны, если узнают, что я общаюсь с такими, как она.
Харриет на это лишь ухмыльнулась:
— А большого коричневого паука под нос не хочешь получить, когда заснешь?
Эмма сжала руку Харриет:
— Ничего подобного ты не сделаешь. Пожалуйста, Харриет, веди себя прилично.
— Зря стараетесь. Ничего у вас не получится, и все это знают. Я плохо кончу и остальных испорчу. — Она произнесла это равнодушно и без всякого вызова, как будто давным-давно смирилась.
Эмма разрывалась на части. У нее были обязательства перед платными ученицами, она обещала родителям, что их дочери из неловких особ превратятся в обворожительных юных леди.
Но никто не хочет помогать попрошайкам и сиротам, покинутым и униженным. Неужели все они безнадежны? Разумеется, не все. И, разумеется, совестливая женщина не может спать спокойно, не сделав попытки им помочь.
Эмма отпустила руку Харриет.
— Я попробую еще раз. — Она взяла со стола учебник и продолжила урок: — Изобретение столовых приборов, таких как ложка, предшествовало появлению колеса.
— Черт! Кто бы догадался? Не все ли равно? — пробурчала Харриет.
Эмма не обратила внимания на то, что ее прервали.
— Кто-нибудь знает, что отличает джентльмена от — мне претит произносить это слово — деревенщины?
— Его предки? — радостно выкрикнула мисс Баттерфилд.
— Нет. Это умение пользоваться вилкой…
— Ничего себе! — фыркнула Харриет. — Такое и в голову не придет.
— …вместо ложки, — спокойно закончила Эмма. — Использование, вилки вместо ложки отличает джентльмена от человека более низкого происхождения. Осмелюсь заметить, что до сих пор на нашем просвещенном острове живут люди, которые не едят, а черпают еду, да и понятия не имеют о приличном поведении за столом. Харриет тоскливо смотрела на Эмму:
— Леди Лайонс, неужели вы взаправду думаете, что есть ложкой — самое страшное преступление? Я бы вам порассказала…
— Пожалуйста, не надо, — поспешила отказаться от подобной услуги Эмма и зажала пальцем дергающееся веко правого глаза. Голова готова была разорваться. — А сейчас, девочки, пора набросить шали, взять альбомы для рисования и пройти в сад. Я жду от вас рисунков с изображением чего-либо красивого, того, что вам понравится.
