Ознакомительная версия. Доступно 53 страниц из 263
Пустынные воины были уже среди огромных фургонов с припасами, и Корабб услышал, как полетел первый из этих боло, раздался звук, за которым последовал свистящий рёв огня. Тьму стёрло красное зарево.
И тут Корабб заметил человека, убегавшего с пути его коня. Воин взмахнул топором. Удар, который пришёлся в заднюю часть малазанского шлема, едва не вывихнул Кораббу плечо. Предплечье покрыли брызги крови. Он попытался высвободить внезапно потяжелевшее оружие, глянул вниз и понял, что лезвие, едва ли не наполовину вонзившись в шлем, прихватило его с собой. Из бронзовой чаши капали мозги вперемешку с кусочками кости.
Ругаясь, Корабб осадил коня и встряхнул топором. Сейчас повсюду шёл бой, бушующее пламя захлёстывало не меньше десятка фургонов и отрядных палаток. Из которых появлялось всё больше солдат. Он услышал лай приказов на малазанском, и в сторону конников полетели арбалетные стрелы.
Прозвучал голос рога, высокий и дрожащий. Проклиная всё на свете, Корабб развернул коня. Он уже потерял Леомана, хотя ещё видел нескольких своих товарищей. Все мчались назад, услышав приказ отступать. Как следовало поступить и ему.
Топор, по-прежнему с проклятым шлемом, Корабб закинул на саднящее плечо. И погнал коня по широкой дороге между палатками солдатской столовой. Дым клубился, закрывая обзор впереди, жёг глаза и резал лёгкие.
Внезапная острая боль мазнула щёку, резко развернув голову. Шагах в пятнадцати впереди и справа в землю воткнулась стрела. Корабб пригнулся в седле, лихорадочно пытаясь разглядеть, откуда она прилетела.
И увидел отряд малазанцев с арбалетами, все, кроме одного, — взведены и нацелены на него, сержант орёт на солдата, который выстрелил слишком рано. Чтобы увидеть и оценить всё это, потребовалась пауза меж двумя ударами сердца. До ублюдков оставалось меньше десяти шагов.
Корабб отшвырнул топор. С криком он рванул коня в сторону, прямо в стенку одной из больших палаток. Верёвки натягивались и лопались, стойки трещали. Среди этого хаоса воин услышал щелчки арбалетов — но его конь уже падал на бок, а Корабб — выпрыгивал из седла, ноги в мокасинах выскользнули из стремян, когда он нырнул.
Прямо в ослабленную стенку палатки, за мгновение до того, как его конь, перекатившись, последовал за ним.
Сопротивление вощёной ткани внезапно исчезло, и Корабб покатился кувырком, раз, другой, потом вскочил на ноги, резко развернулся…
…как раз вовремя, чтобы увидеть, как встаёт на ноги его конь.
Корабб ухватился за коня, вскочил в седло — и они исчезли.
И в оцепеневшем разуме пустынного воина было только неверие.
На противоположной стороне дороги семеро малазанских морпехов, стоящих или присевших над разряженными арбалетами, таращились на всадника, уносившегося в дым.
— Вы это видели? — спросил один.
Следующую затянувшуюся паузу прервал солдат по имени Мазок, с отвращением отбросив арбалет.
— А ну-ка подбери его, — зарычал сержант Бордук.
— Если бы Может не выстрелил раньше времени…
— Я не был уверен! — возмутился Может.
— Заряжайте, идиоты, — вдруг ещё кто-то остался.
— Эй, сержант, может, та лошадь убила повара.
Бордук сплюнул:
— Хабб, улыбаются ли боги нам этой ночью?
— Ну…
— Верно. Значит, остаётся одно. Нам придётся убить его самим. Пока он не убил нас. Но сейчас не время об этом думать. Пошли…
Солнце как раз начало всходить, когда Леоман натянул поводья и остановил своих налётчиков. Корабб подъехал поздно — одним из последних — и заслужил довольный кивок своего командира. Как будто тот предположил, что Корабб взял на себя долг прикрывать отход. Леоман не заметил, что его заместитель лишился своего основного оружия.
Позади виднелись столбы дыма, поднимавшиеся в залитое солнцем небо, доносились далёкие крики, а вскоре раздался громовой стук копыт.
Леоман осклабился:
— А вот и настоящая цель нашей атаки. Пока мы хорошо потрудились, мои воины. Слышите этих коней? Сэтийцы, виканцы и хундрилы, именно в таком порядке. Хундрилы, которых мы должны остерегаться, обременены доспехами. Виканцы будут держаться настороже. Но сэтийцы, едва нас увидят, помчатся вперёд.
Он поднял руку с кистенём, и все увидели на шипастом шаре кровавые клоки волос.
— И куда мы должны их привести?
— К смерти! — проревели они в ответ.
Рассветное солнце превратило далёкую стену крутящегося, взвихряющегося песка в золото — цвет, приятный старым, водянистым глазам Фебрила. Он сидел лицом к востоку, скрестив ноги, на вершине некогда надвратной башни, а сейчас — бесформенной кучи обломков, сглаженных песком.
Возрождённый город остался у него за спиной, пробуждался он медленно по причинам, о которых знала лишь скудная горстка людей, и Фебрил был одним из них. Богиня пожирала. Поглощала жизненные силы, вытягивала из своих несчастных, заблудших смертных слуг свирепой волей — чтобы выжить самой.
Результат сказывался не сразу, однако умерщвлял день за днём, мгновение за мгновением. Если, конечно, человек не был осведомлён об этом голоде. И не был способен предусмотрительно принять меры, чтобы избежать её беспрестанных требований.
Давным-давно Ша’ик Возрождённая заявляла, что знает его, проникла в каждую его тайну, разглядела все оттенки его души. И вправду, она демонстрировала тревожную способность разговаривать с Фебрилом в его разуме — как будто всё время была там, но говорила только по случаю, напоминая ему об этой ужасной правде. Однако такие моменты случались всё реже — возможно, благодаря его новым попыткам укрыться — пока Фебрил не уверился, что Ша’ик больше не в силах пробить его защиту.
Возможно, однако, что правда не так лестна. Возможно, влияние богини соблазнило Ша’ик Возрождённую… равнодушием. Да, возможно, я уже мёртв, просто пока не знаю об этом. И всё, что я планировал, известно и женщине, и богине. Разве только у меня есть лазутчики? Нет. Корболо намекнул о своих агентах, и, по правде, ничто, к чему я стремлюсь, не свершится без помощи тайных убийц напанца.
Такова, подумал он с горьким юмором, природа каждого участника этой игры: скрывать как можно больше от всех остальных — как врагов, так и союзников, — поскольку эти именования имели привычку без предупреждения обращаться своей противоположностью.
Тем не менее Фебрил доверял Камисту Релою. У Высшего мага были все причины оставаться верным основному плану — плану, который был самым чудовищным предательством, — поскольку только так Релой мог выжить в последующих событиях. А что до мелких подробностей, относящихся к самому Фебрилу, ну, они не касаются Камиста Релоя. Ведь так?
Даже если их осуществление должно привести к фатальным последствиям… для всех, кроме меня.
Ознакомительная версия. Доступно 53 страниц из 263
