Зек очень правдоподобно фыркнул, совсем как человек:
– Это всего лишь я, Радио. Я сам. Приятно тебя видеть, Равна.
Правда?
Они дошли до конца коридора. Зек вскарабкался по спиральной лестнице, Ритль не отставала, а Равна, как обычно, поднималась с большим трудом. Наконец наверху…
И наверху, на одном из тронов Магната, сидела Йоханна, улыбаясь до ушей.
Равна бы вскрикнула от неожиданности, но Йоханна приложила палец к губам:
– Рубка экранирована, но не идеально. Я не хочу, чтобы наши снаружи вообразили, будто тебя пытают.
Она встала. Две женщины крепко обнялись и мгновение молчали.
Затем Равна отступила на шаг, слова не шли на язык. Такие сюрпризы с ней уже случались, но редко – приятные. Она только и могла, что безмолвно всплеснуть руками. Древорезчица и Щепетильник на потайном аудиоканале ошарашенно спорили о происходящем.
– Там Йоханна, – сказала им Равна наконец.
– Ага. Это правда я. Я жива, мне не причинили вреда, я счастлива тебя видеть.
– Ты не пленница?
– Нет. Я бы могла прямо сейчас выйти из корабля. Но не собираюсь.
Йо перестала улыбаться. Она повернулась и долгим взглядом посмотрела наружу через кисейные занавески на окнах рубки. Солнце сияло так ярко, что сквозь них хорошо была видна местность вокруг корабля.
– Мне жаль вводить друзей в заблуждение, хотя я уверена, что Джефри уже знает правду. – Она помахала тиаре Равны. – И, держу пари, Древорезчица тоже.
Равна кивнула, коснулась тиары, и голос Древорезчицы заполнил каюту:
– Да. Я здесь. Мы со Щепетильником, если быть точной. Думаю, я понимаю, что у вас творится. Магнат желает заключить с нами секретное соглашение?
– Типа того, а меня он послал, чтобы убедить вас в своей искренности.
– Она отлично выглядит, Древорезчица, – добавила Равна.
– Что со Странником? – спросила Древорезчица.
Всю живость Йо как рукой сняло. У девушки вид был такой, словно она с разбегу натолкнулась на стену.
– Мне… кажется, что Странник мертв, по меньшей мере расчленен на элементы. Проныра загнал его в Хор. Древорезчица, можно потом поговорить с тобой об этом отдельно? Только ты и я.
Древорезчица ответила после неуловимой паузы:
– Конечно. Попозже.
– Х-хорошо.
Йоханна отвернулась к носовым окнам и долго молчала. Вокруг корабля шныряла пара разведчиков Бэнки.
– Думаю, Невила мы провели. – В ее голос проникло обычное своенравие. – Магни? Ты слушаешь?
Зек заговорил другим голосом, похожим на Тиморов, но грубее:
– Разумеется, я слушаю. Ты хочешь, чтобы я им объяснил, почему все так изменилось?
– Да. Ты годами разыскивал меня с намерением прикончить. Что же тебя заставило изменить решение? И покороче, Равну люди ждут.
– Ладно. Я не хочу, чтобы все думали, будто меня ничего не стоит переубедить. Мое терпение поистине бесконечно, иначе бы я никогда не преуспел в тропиках. Все же частью себя я не уставал следить и за Пронырой, хотя он был мне чрезвычайно полезен. Я изучал людей, с которыми встречался. Я понял, что они не чудовища. И когда сама радиостая заступилась за людей, я заинтересовался достаточно, чтобы не убить Йоханну в тот же миг, как ее увидел.
– Я тебе очень за это благодарна, – сказала Йо.
– Но этим я загнал себя в трудное положение, – продолжал Магнат. – К счастью, я очень быстро соображаю. Мне нужно было убраться подальше от Невила с его лучевой пушкой. Это оружие, по моим оценкам, бьет на сотни километров, и я обязан был обеспечить себе часы беспрепятственного полета. Так что я схватил Йоханну и сбежал, предоставив Невилу надеяться, что я все еще согласен с ним сотрудничать.
Йо кивнула.
– У нас с Магни выдался очень… трудный день. Примерно как тот, что у тебя на представлении Невила, только втиснутый в часы. Эта записная книжка Грамотея все изменила.
Магнат продолжал:
– Грамотей так меня задалбывал этими своими записями. Поговорив с Йоханной, я узнал, что и ее он достал до печени. Она его не убивала, она лишь выругалась так. Мы оба его отвергли… и оба годами мучаемся виной. Я ошибся в Йоханне. Я редко ошибаюсь, но если это все же происходит, то последствия могут быть ужасны. Я десятидневки напролет пересматриваю все свои планы.
Щепетильник отозвался заносчиво-придирчивым скептическим тоном:
– Если ты часами решал, что делать с Йоханной, решение вышвырнуть из люка Проныру кажется мне весьма импульсивным. Ты ведь даже не догнал его.
– Гм, но, как я уже сказал, я очень быстро соображаю. В этом случае…
Голос Зека изменился на середине фразы, и радиостая отодвинула своего повелителя в сторону.
– В этом случае среди сотрудников Магната нашелся тот, кто предугадал пожелания начальства. Видите ли, Проныра погиб в ходе… мятежа. Равна, ты знаешь, как Амдиранифани помогал Уту и другим моим элементам наладить контакт. И это не всё – операции Проныры всегда проходили на грани мятежа. Проныра наловчился уходить от ответственности, у него были годы, чтоб в совершенстве овладеть этим искусством. Амдиранифани перетянул команду на свою сторону. В первой, неудачной попытке он потерял два глаза – и научился осторожности. Мои элементы видели многих прежних жертв Проныры. Я не думал, чтобы кто-то из них оказался умней его, пока не появился Амдиранифани.
«Амди, тихоня Амди?» Равна чуть не брякнула это вслух. Радиостая продолжила:
– В тот день над Холмом Звездолета, когда мы открыли носовой люк, Проныра намеревался оттуда кого-то вышвырнуть по частям. Желательно Амдиранифани. Амдиранифани сосредоточил звуки своих переговоров в обход его контрольной гондолы: Проныра об этом так и не узнал. Амдиранифани с фрагментом Ст… Винтозуба почти все время были на связи, а четверка еще и металась в клетке как безумная, чтобы Проныра гарантированно ничего не подслушал. Проныра послал одного своего элемента вниз, к носовому люку, и велел старпому отвязать нескольких элементов Амдиранифани. Тогда я, то есть Ут, решил, что пора действовать, потому что Амдиранифани так запланировал. Я ускользнул со своего насеста, взял у старпома ключи и открыл клетку Винтозуба. Эта четверка – прирожденные убийцы, к вашему сведению. Они устроили на корабле кровавую баню, охотясь на Проныру и всех, кто оставался ему верен. Старпом вышвырнул одного из элементов Проныры через люк, и тогда Проныра подкрался сзади и перерезал мне горло. Потом я почти ничего не помню, только как Ут лежал в рубке и истекал кровью, пока не умер.
Радиостая говорила спокойным, сдержанным голосом, но глаза Зека расширились, и он затрясся. Равна потянулась к нему.
– Все хорошо, – сказала она мягко. – Остальное мы знаем.
