1581 году, учреждено королем Баторием постоянное верховное судилище для Великого княжества Литовского, или так называемый Виленский трибунал, который известную часть в году заседал в Вильне, а другие части в Минске и Новогродке. Права и обряды сего трибунала, подписанные литовским канцлером Воловичем, были напечатаны по-русски в той же типографии Мамовичей. Для Юго-Западной Руси сначала учрежден был трибунал Луцкий; а потом он соединен с коронным трибуналом (1589 г.); так как эта Русь уже причислялась к землям польской короны[97].
Меж тем как дворянское сословие Западной Руси в XVI веке ясно вступило на путь ополячения, мещанское и в особенности крестьянское сословия крепко держались своей русской народности. Для отклонения их от национальной церкви, как известно, придумана была и введена церковная уния, долженствовавшая служить и проводником полонизма. На первых порах городское сословие обнаружило значительную энергию в борьбе с этой унией, опираясь преимущественно на свои братства. Но в самой среде русского городского населения уже во второй половине XVI века резко обозначился чуждый ему и враждебный элемент, который потом постепенно и неуклонно подорвал самое его существование. Таким беспощадным, разлагающим элементом было жидовство. Наиболее устойчивую массу в Западной Руси представляло, конечно, крестьянство — элемент, как и везде, самый консервативный и самый неподатливый для чужеземного влияния. Из среды сего сословия главным образом выделилось украинское или днепровское казачество, которое явилось сильной опорой русской народности и вообще около того времени стало играть важную роль в судьбах Западной или собственно Юго-Западной Руси.
Днепровское или малорусское казачество выступает на историческую сцену почти одновременно с казачеством великорусским или московским.
Первое документальное известие о казаках днепровских относится к концу XV века, именно к 1499 году. Это грамота великого князя Литовского Александра о доходах киевского воеводы (князя Димитрия Путятича). Тут говорится преимущественно о пошлинах, собиравшихся в его пользу в городе Киеве с разных приезжих торговцев. В числе последних упоминаются и казаки, привозившие на продажу рыбу Днепром как сверху, так и снизу его. Следовательно, рыболовство и было главным промыслом днепровских казаков. Средоточием собственно военного казачества первоначально являлся юго-восточный угол Киевского воеводства, именно область городов Канева и Черкас; от сего последнего и самое днепровское казачество стало известно у москвитян под названием «черкасы». Первое документальное упоминание о черкасских казаках, разделенных на отряды или сотни, относится приблизительно к 1502 году: в сем документе они названы «князя Димитрия казаками», то есть состоявшими под главным начальством киевского воеводы Димитрия Путятича, который велел отнять у них вещи, пограбленные у каких-то купцов, — ясное указание на грабительские привычки этих казаков. Ближайшим их начальником, естественно, был черкасский наместник киевского воеводы (каковым в помянутом случае является некто Сенька Полозович); он потом именуется старостой каневским и Черкасским.
При Сигизмунде I таковым старостой является первый известный по своим военным действиям атаман днепровских казаков Евстафий Дашкович. Он был одним из пограничных литовско-русских воевод во время войны польско-литовского короля Александра с Иваном III Московским; после ведрошского поражения этот знатный и православный русин перешел на московскую службу; но при Василии III, во время новой войны, возбужденный Глинским, Дашкович опять воротился в Западную Русь. Получив от Сигизмунда I староство Канево-Черкасское, он занял важный тогда сторожевой пост на пограничье с Московским государством и Крымской Ордой. Став вместе с тем во главе днепровских казаков, он воспользовался своим значением и благосклонностью к себе Сигизмунда I, чтобы выхлопотать черкасскому казачеству права на обширные земли, лежавшие далее к югу и почти никем тогда не заселенные. Для закрепления их или для защиты со стороны крымцев он построил несколько замков, заняв их казаками, и между прочим Чигирин, будущую столицу казацкой украйны. Вообще деятельность Дашкевича в этом краю, продолжавшаяся около четверти века (до 1536 г.), много способствовала усилению и распространению военного казачества в Приднепровье и утверждению его в качестве особого сословия, которое потом заняло среднюю ступень между крестьянством и шляхетством. Городовое казачество здесь, так же как и в Московском государстве, имело военно-служилое значение; оно охраняло пограничные и украинские королевские замки на правой стороне Днепра; тогда как на левой его стороне в городах Северской украйны находилось родственное ему казачество, состоявшее в московской службе. За свою службу оно также получало денежное жалованье и земельные наделы и, кроме того, в мирное время занималось разными промыслами. Во главе днепровских казаков Дашкович не только оберегал южные пределы Польско-Литовского государства от Крымской Орды, но, по поручению Сигизмунда, водил их на помощь крымцам против Москвы; известно, что он участвовал в большом нашествии Магмет-Гирея на Москву в 1521 году. Но нелегко было беспокойное днепровское казачество держать в повиновении местным старостам. Так, по смерти Дашковича казаки бунтовали против его преемников, то есть каневско-черкасских старост (Василия Тышкевича и Яна Пенька), не желая исполнять налагаемые на них подати и повинности.
Это собственно днепровское казачество городовое или оседлое, подчиненное королевским воеводам и старостам. От него рано отделилось казачество «низовое», подобное вольному донскому казачеству Восточной Руси. Оно ютилось ниже по Днепру, преимущественно на его островах, ближе к знаменитым Днепровским порогам; но у москвитян также называлось «черкасами». Низовые казаки в мирное время для своего пропитания занимались также рыбным промыслом; они сушили рыбу на солнце, а на зиму расходились или в города, или по степным хуторам-зимовникам. Но вольное казачество не любило мирных занятий, а промышляло главным образом военной добычей; оно-то в особенности стало нападать на кочевых татар и на их стада. Таким образом, по естественному ходу вещей оно являлось передовой военной колонией Юго-Западной Руси в ее борьбе с Крымской Ордой за то обширное пустынное пространство, которое лежало между ними. Вольное казачество днепровское так же, как и донское, устраивалось на общинных началах, то есть решало дела вечем или «радою», на которой и выбирало себе начальников или атаманов. Первым известным атаманом низовых казаков является некто Предслав Ланцкоронский, современник Евстафия Дашковича. Он прославил себя удачным походом 1516 года на татар и турок под черноморский Белгород (Аккерман) и Очаков, откуда воротился с большой добычей. Но пока это низовое днепровское казачество еще находилось в тесной связи с казачеством собственно черкасским и иногда подчинялось общему предводителю, то есть каневско-черкасскому старосте. Есть известия, что сами черкасские старосты и другие королевские урядники поощряли днепровских казаков к нападениям на соседей, ибо брали себе часть добычи. Казачьи рыболовные, бобровные и соляные ватаги, отправляясь вниз по Днепру, иногда соединяли эти промыслы с грабежом татарских улусов и чабанов, угоняя у последних
