было самое трудное, но в конце концов он преодолел и это – и надел халат. У него на это ушло целых пять минут. Так трудно было влезть в рукава, и он начал с того, что надел халат задом наперед, но в конце концов халат был надет на белье и шнур завязан. Башмаков он не надел, так как они производят шум. Он постоял, торжествуя, в халате и носках, затем с большой осторожностью вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице.
Сойти вниз можно было только одним-единственным способом. Перила ни к чему, они только задерживают и мешают. Нет, единственный способ спуститься с лестницы состоял в том, чтобы стать поудобнее на самой верхней ступеньке и смотреть прямо вперед, как пловец, который готовится нырнуть, а затем вдруг двинуть с места ноги. Ноги стремительно начинали движение вниз по ступеням, и главное – не следовало на них смотреть и думать о них.
Таким образом Ричард добрался до передней, остановился, очень довольный собой, и прислушался. Они были в столовой; он ясно слышал голоса и тихонько подошел к двери в столовую. Да, они были там, до него доносился разговор, и он стал слушать. Хорошо, очень хорошо! Ричард присел на выложенном плитками полу, приложив глаза к замочной скважине. «Наблюдательный пост номер два», – подумал он. О, прекрасно, очень хорошо – он видит и слышит все.
Все сидели за обеденным столом: мистер Бэннерман, адвокат, – на верхнем конце, Артур – на нижнем. Здесь были и Кэрри, и Хильда, и Адам Тодд, и «этот человек» – Тисдэйл. Перед мистером Бэннерманом лежала целая куча бумаг, и перед Артуром – тоже бумаги, Адам Тодд держал только одну, а у Хильды, и Кэрри, и Тисдэйла не было никаких бумаг. Говорил мистер Бэннерман:
– Это выгодное предложение. Вот как я смотрю на это. Вам делают выгодное предложение.
Артур возразил:
– Это не предложение, а низкое издевательство.
Ричард уловил горечь в голосе Артура, и это его обрадовало. У Артура был угнетенный и безнадежный вид, и говорил он, подпирая лоб рукой. Ричард захихикал про себя.
Мистер Бэннерман внимательно перечитывал бумагу, которую ему не было никакой надобности перечитывать. Он был худ, засушен, в тугом воротничке. Покачивая моноклем на широкой черной ленте, он плавно говорил:
– Повторяю, это единственное предложение, какое мы получили, и оно конкретно.
Пауза. Затем заговорил Тодд:
– Разве невозможно провести откачку воды из шахты? Восстановить надшахтную площадку? Неужели это совершенно невозможно?
– А кто даст на это деньги? – воскликнул Артур.
– Все это уже обсуждалось нами раньше, – сказал мистер Бэннерман, стараясь не смотреть на Артура, но все время на него поглядывая.
– Жаль, – пробормотал Тодд удрученно. – Очень жаль… – Он вдруг поднял голову. – А как насчет картин вашего отца? Нельзя ли превратить их в деньги?
– Они ничего не стоят, – возразил Артур. – Я вызывал молодого Винцента для их оценки. Он только посмеялся. Картины Гудделя и Копа не удастся сбыть. Никто их теперь не покупает.
Новая пауза. Потом решительно заговорила Хильда:
– Артура надо избавить от всех этих треволнений. Вот все, что я могу сказать. В его теперешнем состоянии он их не вынесет.
У Артура опустились плечи, и он еще больше заслонил лицо рукой. Он с трудом произнес:
– Ты очень добра, Хильда. Но я знаю: все вы думаете, что это я безнадежно загубил все дело. Я поступал так, как считал разумным и справедливым. Я не мог иначе. Пожар – простой случай. Но все вы думаете, что до этого никогда бы не дошло, если бы управлял «Нептуном» не я, а отец.
За дверью лицо Ричарда сияло удовлетворением. Он, конечно, не понимал, в чем дело, но видел, что пришла беда и что в нем нуждались, чтобы от нее избавиться. Теперь его призовут!
Снова заговорил Артур. Он сказал с тоской:
– Я всегда вопил о справедливости. Вот я ее и дождался! У нас прижимали рабочих, и затопляли копи, и губили людей. А теперь, когда я стараюсь все для них сделать, рабочие восстали против меня, и затопили копи, и разорили меня.
– О Артур, дитя мое, не говори так, – захныкала тетя Кэрри, положив дрожащую руку на руку Артура.
– Простите, тетя. Но так я смотрю на это.
– Не перейти ли нам к делу? – предложил мистер Бэннерман весьма сухим тоном.
– Что же, продолжайте, – сказал Артур угрюмо. – Продолжайте и оформляйте все это проклятое дело. И давайте покончим с ним.
– К вашим услугам.
Вмешалась Хильда:
– Что это за предложение, мистер Бэннерман? В чем оно состоит?
Мистер Бэннерман вставил монокль и посмотрел на Хильду:
– Положение таково: с одной стороны, разруха на руднике – затоплены выработки, сгорело оборудование; с другой – предложение взять «Нептун», откупить все это неработающее предприятие со всем имуществом и, да будет мне позволено сказать, со всей водой, заливающей шахты.
– Они отлично знают, как легко избавиться от этой воды, – сказал Артур с горечью. – Я истратил тысячи на прокладку подземных путей. Мой рудник – самый благоустроенный во всем районе, и они это знают. Они предлагают меньше чем десятую часть его стоимости. Согласиться на это – чистейшее безумие.
– Времена теперь трудные, Артур, – сказал мистер Бэннерман. – А обстоятельства, в которых вы очутились, еще труднее.
Хильда спросила:
– Ну а если мы примем это предложение? Тогда как?
Мистер Бэннерман медлил с ответом, вынул монокль из глаза и рассматривал его.
– Видите ли, – начал он. – Мы бы освободились от наших обязательств. – Он сделал паузу. – Артур, смею сказать, тратил деньги безрассудно. Нельзя забывать о долгах, в которые мы влезли.
Хильда хмуро смотрела на мистера Бэннермана. Ее особенно раздражало это «мы», так как мистер Бэннерман ни в какие долги не влез и никаких обязательств не имел. Она сказала довольно резко:
– Не можете ли вы добиться, чтобы они дали больше?
– Это люди деловые, – возразил мистер Бэннерман. – Деловые люди. Предложение окончательное.
– Но это чистый грабеж! – простонал Артур.
– А кто они такие? – спросила Хильда.
Мистер Бэннерман снова осторожно вставил свой монокль.
– Это фирма «Моусон и Гоулен», – сказал он. – Переговоры ведет мистер Джозеф Гоулен.
Наступило молчание. Артур медленно поднял голову и посмотрел на Хильду. Голос его прозвучал жестокой иронией.
– Ты знаешь, кто это, не правда ли? – сказал он. – Видела новый дом их фирмы на Грэйнджер-стрит? Весь облицован черным мрамором. За один только участок они заплатили сорок тысяч. Этот Джо Гоулен работал у нас в «Нептуне» откатчиком вагонеток.
– Ну а теперь он там не работает, – констатировал мистер Бэннерман. Изучая заголовок лежавшего перед ним документа,
