прочие высшие государственные должности, смешивая в своих армиях солдат разных рас, смешивая население новых городов. Он и сам женился на бактрийской княжне Роксане, и поощрял смешанные браки среди своих приближенных. Конечно, такие меры были весьма недостаточными, и все же они доказывают его добрую волю и стремление вести новую политику, радикально отличавшуюся от прежней. Как пишет У. Тарн, «государство Аристотеля по-прежнему не заботилось о человечестве за собственными границами; чужестранцев по-прежнему считали рабами или врагами. Александр все изменил. Когда он провозгласил, что все люди равно дети одного Отца, и когда в Упи он молился за то, чтобы македонцы и персы стали союзниками и народы мира жили в гармонии и в сердечном и душевном единстве, он впервые провозгласил единство и братство человечества»[138].
Последнюю идею – братство человечества – часто приписывают киникам, стоикам, христианам, но Александр их всех опередил. Следует помнить, что стоик Зенон родился примерно в то время, когда Александр начал свои завоевания; ему было всего 12 лет, когда великий полководец умер.
Диоген Синопский (ок. 400–325), которого часто считают основателем школы киников, был старше Александра, и, если правдив знаменитый анекдот, он встретил последнего на общем собрании греков, которое проводили на Коринфском перешейке. Александра назначили главой экспедиции против Персии, и многие пришли его поздравить. Многие – но не Диоген, который жил в Коринфе, но не обращал на царя ни малейшего внимания. Александр «отправился к нему сам; философ лежал, растянувшись на солнце. Он поднялся немного, увидев столько людей, и поглядел на Александра. Тот поздоровался с ним и спросил, не нужно ли ему чего-нибудь. „Отойди немного от солнца“, – ответил Диоген. Рассказывают, что Александр был так поражен этим пренебрежением, свидетельствующим о душевной высоте человека, что, когда на обратном пути его спутники смеялись и издевались над Диогеном, он сказал: „Если бы я не был Александром, хотел бы я быть Диогеном!“»[139]
Возможно, Диоген в самом деле вдохновил Александра, но космополитизм киников (если он и существовал) появился гораздо позже.
Благодаря своей гениальности и наставничеству Аристотеля Александр не был вульгарным завоевателем. Он мог бы стать еще более великим, если бы несчастные обстоятельства не заставили его завоевывать мир. Его интересовали начинания Аристотеля; он охотно поддерживал Ликей и приобретал для него все необходимые образцы. Его азиатские походы можно назвать первыми научными экспедициями. Александр брал с собой не только инженеров, способных сооружать военные машины, строить водопроводные сооружения или шахты, но и архитекторов, географов и землемеров. Кроме того, у него имелся секретарский или исторический отдел, возглавляемый Евменом Кардийским. С ним шли философы и литераторы, в том числе Каллисфен Олинтский; Анаксарх, последователь Демокрита, и его ученик Пиррон, основатель школы скептиков; Онесикрит, историк и писатель; натуралисты, которые собирали образцы растений и животных для Ликея; и будущий царь Египта Птолемей, сын Лагоса (Птолемей I Сотер, ок. 367–282), которому мы обязаны самыми надежными сведениями о жизни Александра. Во всем этом Александр выказывал те же интеллектуальные устремления, которые спустя 21 столетие искупали дурную славу Бонапарта.
Мечта Александра о мире, объединенном под гегемонией Греции, была слишком незрелой для того, чтобы она могла воплотиться в жизнь. Однако он сумел добиться некоторой общности культуры, которая не была забыта, несмотря на свою поверхностность. Речь идет о явлении, которое часто называют эллинизацией Востока. Благодаря усилиям Александра эллинские идеалы распространились в Западной Азии и достигли Индии и даже Китая. Самым разительным примером такой эллинизации может служить начало буддистской иконографии, развившейся под греческим влиянием в Гандхаре. Однако главным образом в Западной Азии эллинизация ощущалась сильнее (она началась до Александра и продолжалась после него).
Благодаря процессу эллинизации та часть мира была теснее связана с Европой, чем остальная Азия. Эллинизацию Востока отрицать нельзя, но не следует забывать, что она сопровождалась и обратным процессом, который можно назвать ориентализацией Запада. Благодаря примеру, поданному Александром в Вавилоне, а его последователям – в Египте и Азии, на Западе приняли новые идеи верховной власти, политики и управления. Эллинизация Востока началась задолго до Александра и продолжалась в эпоху эллинизма и Рима – до некоторой степени ее продолжателями можно назвать и византийских правителей. Ориентализация Запада тоже ни в коей мере не была новшеством в эпоху Александра, но в то время оба направления достигли своего пика.
Следует еще раз подчеркнуть: и эллинизация, и ориентализация были в высшей степени поверхностными. Именно так (подобно нефти на поверхности воды) распространяются почти все культурные влияния. Вода не меняется. На Востоке усвоили греческие манеры, но там не способны были понять греческие идеалы, которые не могли служить скрепами для союза. Именно поэтому Македонская империя оказалась по сути нестабильной: не было скрепляющего ее «цемента». Империю не скрепляло вообще ничего, кроме могущества самого Александра.
Греческая культура, которая развивалась в Западной Азии, была определенно посталександровской; она развивалась под покровительством Рима и получила определенную стабильность благодаря продолжительности и сравнительной протяженности Pax Romana (длительного периода мира и относительной стабильности в пределах Римской империи эпохи принципата). Можно предположить, что во многих случаях семена эпохи Александра не давали всходов до тех пор, пока Римский мир не дал им такой возможности. Лучшим примером может служить астрология и все, что к ней относится (например, семидневный цикл). Интерес к астрологии восходит к Платону и Филиппу Опунтскому, однако по-настоящему расцвел лишь во времена Рима.
Влияние Александра ощущалось и по-другому, в форме легенд. Такое влияние не следует отметать; хотя легенды были грубыми карикатурами на реальность, большинство народа принимало их за правду. Мир узнал Александра с помощью этих легенд, как народ знал Елену и Ахилла по «Илиаде». Для подавляющего большинства жителей Востока и Запада легендарный Александр был реальным. Истории об Александре распространялись повсюду; более 80 их вариантов собрано на 24 языках. Через тысячелетие после него, захватив мир, мусульмане распространяли легенды о великом герое, Искандере Зу-ль-Карнайне («Александре Двурогом»). Арабскую легенду переводили на другие языки.
В некоторых самых ранних легендах, распространявшихся перипатетиками, которые не могли простить Александру убийства Каллисфена, Александр предстает в весьма неблагоприятном виде. Он представлен как очень хороший ученик Аристотеля, которого погубила его необычайная судьба и который выродился в жестокого тирана. Легенды более позднего времени избавлены от политических коннотаций; Александр предстает сверхъестественным героем и мудрецом, которому приписывают все мыслимые чудеса. Хотя эти образцы фольклора лишены научной ценности, они полны гуманизма.
Позвольте выбрать для упоминания одно существо, увековеченное легендами об Александре. Я говорю о Буцефале, любимом коне героя, убитом в сражении при Гидаспе
