Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 189
— Надеюсь, он выпустит Джона Ламберта, — Френсис склонилась над газетой, расстеленной на кухонном столе. — Здесь пишут, что палата лордов требует его смерти, но палата общин хочет его помилования.
— И его освободят? — Эстер подняла глаза от гороха, который она лущила.
Френсис покачала головой:
— Тут об этом ничего не написано. Но если бы я была Карлом Стюартом, не думаю, что мне бы понравилось, если бы Джон Ламберт снова встал во главе полка.
Месяц спустя после того, как король воцарился на троне, Элиас Эшмол попросил и получил место виндзорского герольда. В своем новом облачении он явился в Ковчег, предлагая Джону выпустить новое издание каталога.
— И оно должно быть посвящено его величеству, — убеждал Элиас Джона, сидя на веранде на солнышке и любуясь садом в пышном летнем цветении. — Подумай только, что, если он приедет сюда с визитом! Отец его ведь был здесь?
— Да, — ответил Джон. — Вместе с королевой.
— Я слышал, осенью она приедет из Франции, — с энтузиазмом продолжал Эшмол. — К тому времени нам надо будет уже выпустить новое издание. Если хочешь, я сам заплачу. Я отложил немного денег.
— Я сам могу заплатить! — сказал уязвленный Джон. — И сам составлю посвящение.
— У меня уже готово. — Элиас вытащил из глубоких карманов своей накидки сложенный лист. — Вот.
Джон развернул бумагу на столе.
Его священному величеству Карлу II.
Джон Традескант, самый покорный и самый преданный верноподданный Его Величества, со всей смиренностью предлагает вниманию эти коллекции.
Френсис, заглянув через плечо Джона, хихикнула.
— Уж и не знаю, можно ли назвать тебя самым покорным подданным, — заметила она. — Наверняка есть у него слуги, которые не стремились провести все эти военные годы так далеко отсюда, как только возможно.
Джон постарался замаскировать свой собственный смех кашлем.
— Френсис, пойди займись своими делами, — строго сказал он и повернулся к Элиасу: — Я прошу прощения.
— Ну что за взбалмошная женщина, — неодобрительно сказал Эшмол. — Даже если существуют какие-то сомнения по поводу твоей лояльности, не стоит говорить об этом слишком громко, Джон.
Джон кивнул.
— Все знают, как служил королю твой сын, — заметил Элиас. — Ты всегда можешь упомянуть, что он погиб при Вустере или умер здесь от ран.
Эстер, при этих словах входя на террасу с подносом, на котором стояли три стакана мадеры, отшатнулась и обменялась с мужем потрясенным взглядом.
— Никогда мы этого делать не будем, — коротко сказал Джон.
Он поднялся и взял поднос из рук Эстер.
— Вот посмотри, что подготовил за меня господин Эшмол для печатника. Новое посвящение для титульного листа каталога. Посвящение его величеству.
Она наклонилась над столом и внимательно прочитала строки посвящения. К его удивлению, когда она выпрямилась, в глазах у нее стояли слезы.
— Эстер?
Она чуть отвернулась от стола, чтобы Элиас Эшмол не видел ее лица. Джон последовал за ней.
— Что с тобой? — тихо спросил он.
— Я только подумала, как гордился бы Джонни, — просто сказала она. — Увидеть наше имя на одной странице с именем короля. Посвятить нашу коллекцию самому королю.
Джон кивнул.
— Ты права, он бы гордился, — сказал он. — Дело, за которое он сражался, в конце концов победило.
Он повернулся к Элиасу Эшмолу:
— Благодарю тебя за помощь, Элиас. Давай сразу же отдадим в печать.
Элиас кивнул.
— Завезу к печатникам по дороге домой, — бодро сказал он. — Нет проблем. Я рад, что тебе понравилось.
Эстер взяла свой стакан вина и села с мужчинами.
— У нас сегодня будут гости к обеду? — спросила она. — Придут доктор Вартон и остальные?
— Да, и об этом у меня тоже есть кое-что новенькое! — ликуя, возвестил Элиас. — Мы теперь под королевским патронажем. Король очень заинтересован в наших мыслях и открытиях. Теперь нас будут называть Королевским обществом! Только подумайте! Мы — члены Королевского общества! Что вы на это скажете?
— Это большая честь, — сказал Джон. — Хотя, если бы не республика, мы бы никогда и не начали собираться. Под властью епископов половину из того, о чем мы тут говорили, сочли бы ересью.
Элиас пренебрежительно замахал руками.
— Старые времена, — сказал он. — Старая история. А вот что важно сейчас, так это то, что у нас король, который сам любит разговаривать и размышлять и который готов продвигать людей образованных, занимающихся наукой.
— Тогда почему он лечит золотуху, налагая руки? — невинно поинтересовалась Френсис, внося блюдо с печеньем и ставя его у локтя Джона. — Разве это не суеверие невежественных людей? Ему понравится, если кто-то займется исследованием этой чепухи?
Элиас смутился, но только на короткое время.
— Он выполняет свой долг, он делает все, что правильно, учтиво и нравится людям, — произнес он с особенным пылом. — Нет ничего важнее хороших манер. Хорошие манеры, госпожа Норман, — вот хребет цивилизованного общества.
— Раз уж вы теперь Королевское общество, пойду распоряжусь насчет королевского обеда, — тактично вмешалась Эстер. — Пойдем, поможешь мне, Френсис.
Френсис сверкнула улыбкой в сторону отца и последовала в дом вслед за мачехой.
Лето выдалось для Ковчега удачным. Чувство безопасности и процветания означало, что все больше и больше посетителей стучалось к ним в двери. Исследовательский дух, который представляло Королевское общество, распространялся по всему Лондону. Мужчины и женщины приходили вначале взглянуть на диковины коллекции Традескантов, а затем погулять в роскошном саду и в парке.
Аллее конских каштанов, шедшей от террасы, куда выходил зал с редкостями, и до конца фруктового сада, исполнилось уже тридцать лет. Деревья вдоль нее были с мощными стволами и широко раскинувшимися качающимися ветвями. Никто из тех, кому повезло увидеть эти деревья в цвету, не мог устоять, чтобы не купить саженец.
— Скоро по всей стране, в каждом парке будет хотя бы одно каштановое дерево, — предсказывал Джон. — Мой отец всегда утверждал, что каштаны — самые красивые деревья из тех, которые он когда-либо выращивал.
Но и у каштанов в саду были соперники. Жарким летом 1660 года впервые зацвело тюльпановое дерево, привезенное Джоном из Виргинии. Ботаники и художники специально приезжали взглянуть на огромные чашевидные цветки на фоне темной блестящей листвы.
Были у Джона и новые розы, роза Уорнера и прекрасный новый сорт из Франции, который они назвали бархатной розой из-за глубокого, мягкого цвета лепестков. С фруктовых деревьев в саду уже осыпались лепестки цветения, и ветви сгибались под тяжестью зреющих фруктов. На рассвете Френсис, чтобы уберечь урожай от разнообразных певчих птичек, обирала ранние вишни. Потом помощник садовника продавал их у ворот. Часть фруктового сада Джон отвел под виноград. Ряд за рядом хорошо подстриженные виноградные лозы тянулись на низких шпалерах, точно так же, как, по рассказам его отца, они росли во Франции. Всего четырнадцать сортов винограда, включая мускатный виноград из Виргинии и виргинский дикий виноград.
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 189
