Книга Короли пепла - Ричард Нелл

Он смотрел, как в продолжение этой краткой речи реакция многих людей сменилась с ужаса на удивление и затем на решимость; некоторые даже согласно восклицали, а после застенчиво озирались, не слышат ли этот голос и другие. Кейл понял, что добился своего.

Вскоре весь берег был охвачен действием. Матросы и морпехи начали погрузку, оснастку и обвязку. Они проверяли обшивку и паруса, весла и понтоны, киша на кораблях с мастерством и четкостью, которые делали его народ величайшими мореходами в мире. А Кейл наблюдал, стоя на своей палубе, у всех на виду и – хотелось надеяться – с видом короля.

Со своей относительно спокойной точки обзора он вскоре увидел стаю солдат Капуле, спускающихся из дворца, и насчитал в общей сложности человек пятьдесят, вооруженных и готовых к бою, вышагивающих защитным кругом. Кейл подавил порыв изучить их своим духом, взамен угадав, что они сопровождают посланника, и уделил это время тому, чтобы решить, что скажет визитерам.

А пока он ждал, то увидел – дальше по берегу и позади этого скопления людей – сотни наконечников копий, блестящих под дождем.

С растущей тревогой он устремил свой дух навстречу приближающимся солдатам – и обнаружил, что их минимум несколько сотен, а может, и больше тысячи, одетых в зипуны из плотной ткани, вооруженных не только копьями, но и щитами и длинными кинжалами.

– Оско, – прошептал Кейл, – уведи своих воинов с кораблей и верни в строй. Возможно, нам придется пробиваться с боем.

Генерал поморгал, но колебаться не стал. Заорав своим людям, он вскочил и помчался к ведущим на песок сходням, и вскоре следом за ним раздался стук сапог. Меньшая группа тонгов пробралась мимо глазеющих матросов и морпехов Пью и двинулась прямиком к флагману Кейла. Из круга телохранителей вышел Капуле собственной персоной.

– Я пришел пожелать вам удачи, – объявил он, и несколько натянутая ухмылка исказила округлые черты его пухлого лица. Он был облачен в королевские шелка, закутанный с ног до головы, несмотря на влажность и жару. Его спутники выглядели такими же нервными, как и он сам.

– Спасибо, – сказал Кейл нейтральным тоном. – Уверен, это сообщение можно было бы доставить, не наводнив целый берег солдатами. – Он указал на растущий лес копий.

Король Тонга поглядел в их сторону, и его ухмылка растянулась в улыбку.

– Я видел, как ты улетел из моего дворца, юный Алаку.

Кейл расправил плечи. Он подавил первый пришедший на ум ответ: «Да, и даже всем солдатам в мире не защитить тебя от меня». Король почти подкрался вперед, пока не достиг ограждения флагмана Кейла, и махнул рукой своему телохранителю, чей взгляд метался туда-сюда, как у встревоженной мамаши.

– И тогда я подумал: если ему это по силам, то что еще возможно? Я думаю, ты и впрямь принес дожди. Я верю, что это правда. Так что я решил тебя отблагодарить. Эти солдаты в твоем распоряжении, юный Алаку, потому что твой отец мой союзник, и если он действительно мертв, то я надеюсь, его сын остается в союзе со мной. Я на твоей стороне, Кейл, и надеюсь, что ты – на моей. Мне не стыдно заявить, что эта надежда теперь зиждется как на уважении, так и на страхе! Скоро, я полагаю, мы встретимся снова. Плыви к своим людям и передай им мое расположение. И если увидишь своего папашу, скажи ему, какой он скользкий змей, и… – Тут он прервался и стал больше похож на отца, чем на короля. – Если увидишь мою дочь, скажи ей, что ее мама очень волнуется.

Кейл оценил слова и глаза этого человека и не обнаружил ни злого умысла, ни грандиозного обмана. Он увидел, что воины Тонга остановились на безопасном расстоянии от его людей, дабы не всполошить их, и держат оружие свободно, а их спины нагружены припасами. Кейл не знал, как благодарить этого человека.

– Вам не следует меня бояться, государь, – сказал он, контролируя свой голос. – Вы уже дважды доказали свою дружбу. Мой народ этого не забудет.

Капуле улыбнулся и похлопал Кейла по руке, лежащей на леере.

– Как и мои счетоводы, юный Алаку, заверяю тебя.

Засим он развернулся и подал знак свите, и Кейл едва сдержал смех, когда приземистый король вразвалочку направился к холму, где его челядь уже соорудила нечто вроде смотрового шатра из бархатной ткани и подушек, защищенного шелковыми шторами.

Приподняв бровь, Кейл развернулся обратно к своим людям и жестом велел им вернуться к работе. Хаку мгновенно взревел, подгоняя мезанитов в трюмы, а морпехов на корабли.

К середине утра остатки боевого флота Пью мягко плыли вдоль Северной кромки моря Алаку. Небольшие корабли-разведчики юрким хаотичным строем устремились вперед, направляясь сквозь волны на Юг, чтобы искать и обнаружить врага.

Выстроившись огромной непрерывной вереницей, величайшие боевые суда, полные морпехов, подали сигналы и вышли в открытое море; гребцы, обливаясь потом, напрягали все силы.

В бою они задействуют паруса, если позволит ветер, но пока что в них нет нужды. Если появится враг, они будут пускать покрытые смолой горящие стрелы, метать крюки и копья, пойдут на таран и абордаж, чтобы при необходимости переправить своих морпехов на корабли врага. Столь же искусно они отойдут назад, позволяя лодкам-разведчикам и меньшим кораблям отвлекать и сеять хаос в контролируемой, но яростной атаке огнем и снарядами, настолько точной и сбивающей с толку, что большинство противников едва могли понять, что происходит.

Несомненно, когда эти враги впервые рассеяли флот, они попросту застали его врасплох. Откуда бы они ни явились и что бы вообще собой ни представляли, королевский флот не был готов. Но теперь все изменилось.

Островитяне Пью ходили в море с незапамятных времен; они были рождены любить и ненавидеть океан так же, как тонги любили и ненавидели свои сельхозугодья. За тысячу лет они не проиграли ни одной битвы на волнах. И Кейл намеревался показать этому засаднику, этому бесчестному ночному вору, это искусство.

– Так вот что значит плавать.

Кейл заморгал, когда к перилам рядом с ним привалился Оско. Его лицо было бледным, и он стискивал челюсти, сглатывая желчь.

В другой день и в каком-нибудь ином контексте Кейл обрел бы чистую радость в муках этого стоического воина. Но сегодня Оско был нужен ему в лучшем виде, и он жалел, что