не найдем друзей и прибежища. Значит, придем на Пустоши, там объявим Пятое королевство. Сделаем сказку былью.
- Что-то бред какой-то! - выпалил менестрель и, кажется, до смерти перепугался от собственной лихости.
Гамилла красноречиво пожала плечами, дескать, любые слова недостойны этакой глупой глупости. Марьядек поджал губы.
- Он прав. Я тут мякотки сладкой не вижу, - наморщил широкий лоб Кадфаль. – Зачем бежать на Пустоши? В чем особый профит, какого не найти в других местах? И на кой хрен там объявлять сказявочную хрень?
- Ты спрашиваешь, в чем особенный профит дикого севера, - рассуждала вслух лекарка, словно предлагая отыскать брешь в логике. – А глядеть надо с другой стороны. Не что там есть, а чего нет. На Пустошах нет законов и нет власти кроме той, что дает сталь в руках. Это обширные, слабо заселенные земли, где верховодят обычаи да право сильного.Этак тянулось бы еще много лет, пока всю землю не растащат естественным образом соседи. Но у нас то условия необычные.
Артиго шмыгнул носом, опустил локти на колени, а подбородок на ладони, замер, внимательно слушая. Очень внимательно, как и все остальные, кроме Виторы. Служанке не было дела до судеб мира, она целиком ушла в домовые заботы и приготовление ужина, стремясь услужить добрым господам.
- Королевства передерутся насмерть, меняя границы, - продолжала развивать мысль Хель, вышагивая от стены к стене под скрип досок пола. - Двор схватит за горло Остров и наоборот. До севера никому не будет дела… на какое-то время. Туда хлынет поток беженцев. Бандиты станут вождями, а вожди захотят власти. Настоящей, которую они смогут передать детям. Причем, не боясь, что наследие отберут произволом более сильного, как они сами делали прежде.
Хель взяла паузу, морща лоб и напряженно задумавшись о чем-то. Едва слышно пробормотала себе под нос короткую фразу, в которой вроде все слова были понятны, но смысл как-то не складывался:
- Происхождение семьи, государства и частной собственности.
- Черт возьми, - пробормотала Гамилла, которая первой сообразила, к чему ведет фехтовальщица. – Закон. Титулы… Дворянство!
- А что-то в этом есть, - пробормотал задумчиво Кадфаль. – Копье рождает власть. Однако на копье должен быть чей-то флаг. Иначе это не власть, а просто банда. И бандитскую силу передать детям-внукам трудновато.
- Вот именно, - кивнула Хель. - Но если тамошние люди меча станут настоящими баронами. Графами. Князьями, - она сделала паузу и проговорила совсем тихо, со значением. – Королями… Если они получат достойные титулы не собственным произволом, а по воле истинного правителя… того, в чьих жилах течет неподдельная кровь императоров Готдуа… избранника Божьего, спасенного волей Пантократора от людей и чудовищ… Это будет уже совсем иной разговор.
И воцарилась тишина.
- Боже мой, - спустя минуту прошептал Гаваль, и в голосе юноши благоговение перемешалось с ужасом. – Боже мой…
- Главное, не обесценить это богатство, - прохрипел Бьярн. – То, что раздается направо и налево, ничего не стоит.
Кадфаль шумно выдохнул, встряхнулся, будто пришел с дождя и отряхивал капли воды с халата.
- Хорошая мечта, - с неподдельной грустью проворчал он. – Красивая и прекрасная. Но… - искупитель вздохнул, как голодный человек, перед которым пронесли блюдо с изысканными яствами. – Но только лишь мечта. Не сладится. Головы сложим.
- Обоснуй, - предложила Хель. – Опровергни. Кто делает тетрархов королями? В чьей воле нарезать провинции, назначать правителей?
- Сие воля императора, - согласился искупитель, даже не споря, больше уточняя. – Но императора у нас нет. Ну, то есть он как бы имеется, - поправил сам себя Кадфаль. – Но за этим юношей ни вассалов, ни войска, ничего. Лишь… - он хмыкнул. – Маленькая и смешная армия.
- Увы, это так, - покачала головой Гамилла и добавила на всякий случай, обращаясь к Артиго. – Простите. Против истины не пойдешь.
Мальчик не ответил, однако ногами болтать перестал.
- А что если юноша без вассалов и войска… - Хель задумалась на пару мгновений. – Скажем… разошлет прокламации по градам и весям. Об освобождении провинций от налогов ради убережения от голода. На три года… Нет, лучше на пять. Что тогда?
- Да ничего. Пустой призыв самозванца, - качнула головой арбалетчица.
- Неужели? – мягко улыбнулась Хель. – После того как Остров и Двор столько месяцев жестоко торговались за него, показывая ценность этой головы? После того как Пантократор дважды уберег юного Артиго Готдуа от страшной участи, явив подлинное чудо?
Улыбки сходили с лиц Смешной армии, беглецы неуверенно переглядывались, будто спрашивая молчаливо: «неужто, в самом деле?..».
- Хм… - внезапно почесал перебитый нос Бьярн. – А интересно. Конечно, исполнять, задрав портки, это указание никто спешить не станет. Но задумаются крепко. Подати никто платить не любит. И… денежки начнут потихоньку придерживать под разными поводами. Вдруг и в самом деле засылать ничего не придется.
Он глянул на рыжеволосую, в сером глазе промелькнуло нечто похожее на интерес и уважение.
- Смерть, налоги, роды, - улыбнулась Хель. – Три вещи, которые всегда не к месту.
- Хе-хе… - осклабился в ответ Бьярн, что при его лице создания доктора Франкенштейна выглядело, как людоедский оскал. – Интересно мыслит дева. Широко.
- Да, не соскучишься, - пробурчал Кадфаль, полируя чистой тряпицей верную дубинку.
- Э-э-э, - протянул Марьядек. – Я тут один расслышал про «королей»? Как ты там сказала… Графы, князья… и короли.
- Все верно, - Хель вновь прошлась по комнате, с видимым удовольствием разминая ноги. – Зачем останавливаться там, где можно не останавливаться? Я вижу и прозреваю не только пятое, но и шестое королевство. Значит, нам понадобятся два губернатора.
- Дикий архипелаг на северо-востоке? - понимающе кивнул Бьярн. – «Снеговики»?
- Да. Кстати, интересно, а как именовать тетрархов, если их станет шестеро?
- Секстусы? – машинально предположил более-менее образованный Гаваль. – Или секстархи. Ну, или как при Старой Империи, «конге».
- Короли выстуженных скал, - покачал головой Марьядек. – Хозяева чудищ и соленой воды.
- Не угадал, - хмыкнула фехтовальщица. - Пустоши это не чудища и чумазые охотники за Профитом. Это просо, - Хель со значением подняла указательный палец. – Безвкусное, не сытное, но растет где угодно и набивает живот всяко лучше жмыха и глины. А близ архипелага чертова уйма отмелей, где не иссякает рыба.
- Жратва! - первым сообразил Кадфаль, как и положено крестьянину.
-
