Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 188
На их стук в дверь на пороге появился Акрам Малик. Казалось, он постарел на много лет с того момента, когда они видели его на фабрике. Он посмотрел на Барбару, затем перевел взгляд на Эмили. А потом заговорил, спокойно и бесстрастно, но в его словах чувствовалась такая боль, что ее невозможно было скрыть никакой маской.
— Пожалуйста, не говорите ничего, инспектор Барлоу. Он для меня сейчас более чем мертв.
Барбара почувствовала острую жалость к этому человеку.
— Ваш сын не умер, мистер Малик, — возразила Эмили. — Насколько мне известно, он сейчас на пути в Германию. Мы будем настаивать на его экстрадиции. Если нам это удастся, мы будем его судить, и он отправится за решетку. Но мы потревожили вас не для того, чтобы говорить о Муханнаде.
— Но тогда?.. — Он, проведя рукой по лицу, поднес ее к глазам и посмотрел на влажную, блестевшую в лучах света ладонь. Ночь была такой же жаркой, как и день, но все окна в доме были закрыты.
— Мы можем войти? — спросила Барбара. — Мы хотели бы побеседовать с семьей. Со всеми.
Он отступил, они прошли за ним в гостиную. Там сидела его жена, ее пальцы, лежащие на пяльцах, машинально двигались поверх какого-то сложного узора, состоящего из линий, дуг, точек и завитушек, который она вышивала золотой нитью. Через мгновение Барбара поняла, что это было очередное изречение из Корана, наподобие тех, что уже висели на стене.
Салах тоже была в гостиной. Перед ней на стеклянной столешнице кофейного столика лежал семейный альбом, а рядом с ним — стопка фотографий, вынутых из альбома. Вокруг нее на ярком персидском ковре валялись куски фотографий с изображением ее брата, тщательно вырезанные из групповых снимков, — будто в семье никогда не было Муханнада. Поняв, в чем дело, Барбара вздрогнула.
Она подошла к камину, над которым висели фотографии Муханнада, его жены и детей. Они были на месте, их пока не коснулись ножницы Салах. Барбара посмотрела на снимок молодой семьи и обратила внимание на то, чего не заметила в первый раз: место, где эта пара позировала фотографу. Они стояли на Балфордской пристани с корзиной для пикника, а позади них виднелись «Зодиаки» Чарли Спенсера.
— Мистер Малик, — обратилась к нему Барбара, — Юмн дома? Вы не могли бы послать за ней? Мы хотим поговорить со всеми.
Пожилые супруги нерешительно переглянулись, словно боясь, что эта просьба чревата новой бедой. Салах отреагировала первой, но обратилась не к Барбаре, а к отцу:
— Сходить за ней, абби-джан? — Ожидая ответа, она с покорным выражением прижала к груди руку с зажатыми в ней ножницами.
— Прошу прощения, — обратился Акрам к Барбаре, — но я не вижу необходимости в том, чтобы Юмн встречалась с кем-то сегодня вечером. Она овдовела, ее дети осиротели, лишившись отца. Она уже спит. Так что если вы хотите что-то сказать моей невестке, то я должен попросить вас позволить мне решить, надо ли ей слушать это.
— Нет, нам это не подходит, — воспротивилась Барбара. — Или вы пригласите ее сюда, или мы с инспектором Барлоу останемся здесь до тех пор, пока она не соизволит выйти к нам. Мне очень жаль, — добавила она, искренне сочувствуя ему. Она понимала сложность ситуации, в которой он оказался: он словно держал в каждой руке по тугому канату, которые тянули его в разные стороны. Его долг восточного мужчины требовал встать на защиту женщин своей семьи. Но англичанин в его душе призывал поступить сейчас как положено: выполнить обоснованное требование людей, находящихся при исполнении обязанностей.
Англичанин одержал верх. Акрам вздохнул. Он кивнул Салах. Она положила ножницы на кофейный столик. Закрыла альбом с фотографиями. Вышла из комнаты. Через некоторое время они услышали, как она поднимается вверх по лестнице.
Барбара взглянула на Эмили. Руководитель следственной группы общалась с ней без слов, глазами, и сейчас ее взгляд предупреждал: не надейся, что это хоть как-то изменит наши отношения. Если я доведу дело до конца, ты больше не коп.
Да делай что хочешь, так же ответила Барбара. И впервые после встречи с Эмили Барлоу почувствовала себя действительно свободной.
Акрам и Вардах напряженно ожидали развития событий. Супруг с усилием нагнулся, чтобы собрать с пола куски фотографий, и бросил их в камин. Жена отложила в сторону рукоделие и воткнула иголку в ткань.
С лестницы донеслись тяжелые шаги Юмн, спускавшейся следом за Салах. Затем послышался ее протестующий, подрагивающий от злости голос:
— Ну, каких еще неприятностей мне следует ждать от сегодняшнего вечера? Что еще они хотят мне сказать? Мой Муни ничего не сделал. Они оторвали его от нас, потому что ненавидят его. Они нас всех ненавидят. Кто из нас следующий?
— Да они просто хотят поговорить с нами, — убеждала ее Салах своим кротким, как у агнца, голоском.
— Хорошо, если я создана для этих мук, то я не желаю переносить их в одиночку, без посторонней помощи. Принеси мне чаю. И с настоящим сахаром, а не с этим химическим дерьмом. Ты слышишь? Куда ты пропала, Салах? Я просила принести мне чаю.
Салах с бесстрастным лицом вошла в гостиную, а за ней Юмн. Она все еще не могла успокоиться.
— Я же тебе сказала… Я жена твоего брата. Ты должна, — кипятилась она, следуя за золовкой по гостиной. Пройдя почти через всю комнату, она наконец обратила внимание на двух детективов. — Ну, что еще вам от меня надо? — раздраженно спросила она. — Вы разлучили его с семьей. А почему? Да из ревности. Вас поедом ест ревность. У вас нет мужчин, поэтому вам ненавистны те, у кого они есть. И не просто мужчина, а настоящий мужчина, мужчина среди…
— Сядьте, — обратилась Барбара к разгневанной женщине.
Юмн замолчала и остолбенело начала ловить воздух ртом. Она посмотрела на свекровь и свекра, словно прося их вмешаться и отплатить за нанесенное ей оскорбление. Ее лицо приняло озадаченное выражение — ведь никто из присутствующих в комнате не сказал ей, что делать. И никто не выразил протеста против такого обращения с ней.
С видом оскорбленного достоинства она прошествовала к креслу. Если она и поняла причину, по которой на кофейном столике рядом с ножницами лежат фотографии, то не подала виду. Бросив быстрый взгляд на Акрама, Барбара поняла, что он собрал обрезки с пола и бросил их в камин, желая пощадить невестку и не дать ей увидеть печальную церемонию официального изгнания ее супруга из семьи.
Салах села на диван. Акрам подошел к другому креслу. Барбара продолжала стоять у камина, Эмили— у наглухо закрытого окна. Вид у нее был такой, будто она вот-вот распахнет его настежь. В комнате было нестерпимо жарко и душно.
С этого момента расследование превратилось во что-то вроде лотереи или рулетки. Вздохнув поглубже, Барбара метнула кости.
— Мистер Малик, — начала она, — не могли бы вы и ваша супруга сказать нам, где ваш сын был ночью в пятницу?
Акрам нахмурился:
— Я не вижу смысла в этом вопросе, если, конечно, вас не привело в мой дом желание причинить нам лишние муки.
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 188
