Книга Ночь роя - Роберт фон Штейн Редик

Наконец, к самим повстанцам. Сухопутные войска Маисы были ничтожны по сравнению с огромными легионами Арквала, переброшенными с востока, но, уйдя в Высокогорье Чересте, они оказались в относительной безопасности.

Официально Высокогорье было аннексировано шестью годами ранее вместе с расположенным ниже городом; на практике о Чересте подумали позже. Сам имперский губернатор никогда не ступал ногой на то, что называл «этими унылыми, сонными холмами». И они были сонными — пока не взорвались.

Одним из последствий этой сонливости было то, что с годами губернатор перебрасывал все больше и больше своих войск из Высокогорья обратно в Ормаэл-сити, где они меньше ворчали и содержание их обходилось дешевле. Ко времени заявления Маисы контрольно-пропускные пункты в горах превратились в своего рода наказание, и общее имперское присутствие сократилось примерно до пятисот человек.

Когда повстанцы штурмовали Ормаэл, у этих пятисот не было ни единого шанса. Четверть была убита наповал. Восемьдесят или девяносто перешли на сторону повстанцев. У остальных отобрали оружие, загнали в сливовые сады и оставили там ковылять босиком к городским воротам.

Но на море все обстояло совсем по-другому. Власть на Алифросе всегда означала военно-морскую мощь, и по количеству людей и кораблей лоялисты имели подавляющее преимущество. Убийство лорда-адмирала и его сына раскололо единство военно-морского флота, но на то, чтобы эта трещина распространилась, требовались долгие месяцы. Тем временем корабли лоялистов заполнили порты от Этрея до Опалта. Ближайшие эскадры находились менее чем в дне пути от Ормаэла.

Всего через три часа после выступления Маисы в Кожевенном Ряду над Проливом Симджа вспыхнул свет. Это был предупредительный огонь, зажженный по приказу короля Оширама. Корабли направлялись к Ормаэлу с востока.

Воцарились хаос и спешка. Людей, которые надеялись провести день или два на берегу, загнали обратно на корабли; бочки с едой и водой были почти выброшены на борт. Новобранцы рыскали по городу в поисках оружия, гамаков, морских плащей, обуви. Романы, которым было всего несколько часов, рассыпались в прах или были освящены браками, заключенными в разрушенных храмах Ормаэла, монахи были слишком ошеломлены обстоятельствами, чтобы даже возражать, когда перед ними появлялись пары, все еще благоухающие любовью. Исик и коммодор Дарабик прервали осмотр кораблей ормалийских добровольцев, большинство из которых были недостаточно быстроходными или мореходными, чтобы присоединиться к бою. Казалось, никто не знал, где находится императрица. Ее служители отвечали на этот вопрос свирепыми взглядами.

Вскоре дозорные на утесах Чересте смогли обнаружить врага: только в авангарде было тридцать военных кораблей. Несколькими милями дальше продвигалась вторая волна, более многочисленная, чем первая.

Исик и Дарабик получили известие на Рабской Террасе, когда готовились подняться на борт своих отдельных судов. Двое мужчин обменялись взглядами. Они сделали всего один шаг в этой кампании; вторым их шагом будет отчаянное отступление.

— Мне следовало жениться на твоей сестре, Пурси.

— Клянусь адом, мой принц. Тебе было суждено взять за руку императрицу. Скоро наступит день, когда я преклоню колени перед вами обоими в замке Мааг.

Исик улыбнулся и пожал плечами. Скоро наступит день.

Затем он взял Дарабика за руку и посмотрел ему в глаза:

— Ты должен кое-что сделать для меня. Защити Сутинию, если и когда ты ее увидишь. Сделай все возможное, чтобы сохранить ей жизнь.

Черные брови Дарабика поползли вверх:

— Даю слово, принц.

Это было все, что мог сказать любой из них. Дарабик знал, что императрица намеревалась удержать Сутинию рядом с собой. Но даже они с Исиком не могли обсуждать местонахождение Маисы. У императрицы появилась новая задача: появляться повсюду, поднимать восстание в порту за портом — и затем исчезать, прежде чем лоялисты смогут схватить ее. Зарычать, как тигрица, и исчезнуть, как призрак. Таким образом, корабль, на который она решала подняться в данный момент, был величайшим секретом всей кампании. Каждый мужчина, который знал, где ее найти, был человеком, которого могли схватить и пытать, чтобы заставить раскрыть этот факт.

Маиса поделилась с Исиком только одним: она уплывет из Ормаэла не на его судне. Исик почти раскрыл это Дарабику, рассказав о Сутинии. Поэтому он больше ни в чем не признался: ни в своих мрачных прогнозах на будущую кампанию, ни в своем страхе почувствовать запах смерть-дыма, когда рядом не будет Сутинии, которая помогла бы ему побороть это желание. Ни в его постыдной неспособности попрощаться с ней, ведьмой, которую он вожделел и, возможно, любил, сновидицей, которая видела Ташу в своих снах.

— Ты не возражаешь, если я возьму на себя управление «Ночным Ястребом»? — спросил Исик.

— Я собирался это предложить, — сказал Дарабик. — Это наш лучший военный корабль, и он принадлежит адмиралу флота. И тебе тоже должно понравиться плавание под парусом. Старики говорят, что всю неделю погода будет в порядке.

— Мы старики, Пурси.

— Почти, мой принц. И мы все здорово запутали, не так ли? Все эти годы под властью Магада. Годы верности символу, изъеденному молью знамени. Прогнившему человеку.

Исик отпустил его руку.

— Большой беспорядок, — согласился он. — Теперь ничего не остается, как начать уборку.

Итак, за несколько часов до рассвета крошечный флот, стоявший за Маисой Арквалской, покинул порт Ормаэл. У входа в гавань они разделились на тройки, приветствовали друг друга ревом и пушечным огнем и начали свою жизнь преследуемых людей.

Исик повел свою эскадру на восток и к полудню попал под обстрел. Вторая эскадра направилась на запад, в Нелу Гила: воды, которые никогда не принадлежали ни одной империи, кроме Мзитрина. А коммодор Дарабик повел свои силы на юг, к Локостри, и был пойман оперативной группой эсминцев Арквала. Последним ветер был попутным, они быстро сблизились и вся эскадра Дарабика ушла ко дну, под ярко-голубым небом.

Глава 27. ОСВОБОДИТЬ ДУШИ

— Клянусь всем святым, сомневайся в своих инстинктах! — сказала мне моя мать, когда я достиг совершеннолетия, — и еще меньше доверяй таким слабым органам, как глаза. Жди, когда откроется око сердца. Тогда ты узнаешь, как долго жил в темноте.

Из Тлеющие угли дома Иксфир Герцила Энсирикена ап Иксфир.

9 фуинара 942

297-й день из Этерхорда

— А, мастер Старгрейвен! Я знал, что ты вернешься.

Фелтруп вел их по древнему проходу с его гниющими товарами. Впереди, на заколдованной гауптвахте, по-прежнему горела старинная лампа