— Вот именно — связывать, — многозначительно хмыкнул Фалькирк и снова посмотрел на часы.
Генерал Альварадо медленно обходил его справа, стараясь выйти из поля зрения полковника. Сейчас он сделал еще шажок.
Скрытая враждебность Фалькирка к Беннеллу и Альварадо, причину которой Джинджер не до конца понимала, все сильнее тревожила ее. Она подошла поближе к Доминику и обняла его.
— Они сделали нам еще один подарок, — сказал Беннелл, угрюмо поглядывая на полковника. — У существ их вида выработались определенные способности, которые мы рассматриваем как особенности их психики. Это способность исцелять. Способность силой мысли перемещать в пространстве предметы, воздействовать на них. Но и это еще не все: нам удалось узнать, что эти существа могут наделять такими же способностями и другие разумные особи.
— Но каким образом? — спросил Доминик.
— Механизм передачи нам пока не совсем понятен. Но сам факт не вызывает сомнения. Именно это и произошло с вами, и теперь вы сами можете вселить эту силу в других людей.
— Вселить силу? — удивленно воскликнул Джек. — Вы хотите сказать, что Доминик и Брендан могут передать нам свои чудесные способности?
— Я уже сделал это, — сказал Брендан. — Вы не знаете еще, что сообщил мне Паркер. Оказывается, отец Вайцежик стал свидетелем проявления тех же уникальных способностей у людей, которых я вылечил в Чикаго, — у Эмили и Уинтона. Теперь они тоже обладают этой энергией.
— Новые источники заразы, — мрачно процедил Фалькирк.
— И, поскольку Брендан исцелил меня, — подытожил Паркер, — рано или поздно я тоже обрету этот дар.
— Лично я считаю, что он передается не только в процессе исцеления, — заметил Брендан, — но и при любом тесном контакте.
Джинджер была потрясена услышанным.
— Вы хотите сказать... Вы хотите сказать, что они прилетели, чтобы помочь нам подняться на качественно новый уровень развития? И что процесс этой эволюции человека уже начался?
— Похоже, что так оно и есть, — констатировал Беннелл.
Полковник Леланд взглянул на свои часы и резко заметил:
— Прошу вас, прекратите этот маскарад! Это уже становится утомительным.
— Какой маскарад? — спросила Фэй Блок. — О чем вы, полковник? Мы слышали, что вы принимаете нас всех за одержимых. Но ведь это какая-то нелепость! Откуда у вас эта безумная идея?
— Избавьте меня от подобных шарад, — резко бросил полковник Фалькирк. — Не притворяйтесь несведущими, вы все знаете. Вы уже не люди. Все вы одержимые и не пытайтесь переубедить меня, вам все равно не будет пощады. Ваши фокусы не удались. Слишком поздно.
— Что за чушь он несет об одержимости и заражении? — обернулась к доктору Беннеллу Джинджер.
— Это заблуждение, — сказал Беннелл и подвинулся еще на несколько шагов влево.
Джинджер догадалась, что он отвлекает внимание полковника от генерала Альварадо, чтобы тот мог полностью выйти из поля зрения Фалькирка.
— Заблуждение, — повторил Беннелл, — или же яркий пример типичной для представителей человеческого рода ксенофобии — ненависти и подозрительности ко всему инородному, отличному от них самих. Впервые просматривая видеодиски, о которых я уже говорил, мы обнаружили показавшееся нам тогда странным стремление инопланетян передавать свои способности другим особям. Тогда мы истолковали это как стремление вселиться в чужое тело и овладеть его сознанием. Мне думается, это вполне объяснимый случай паранойи, обусловленный впечатлениями от романов и фильмов ужасов. Мы подумали, что столкнулись с представителями паразитирующей расы. Однако позже мы пересмотрели свою точку зрения, ознакомившись с видеоэнциклопедией жизни этих существ поподробнее. Теперь мы уже точно знаем, что ошибались тогда.
— Лично я в этом не уверен, — отмахнулся Фалькирк. — Мне кажется, что все вы заражены и находитесь под контролем этих созданий, поэтому и приуменьшаете опасность. Или все эти видеодиски — ложь и пропаганда.
— Нет! — возразил Беннелл. — Во-первых, я уверен, что эти существа не способны лгать. Во-вторых, если бы им так легко удавалось вселиться в нас, никакая пропаганда им была бы не нужна. И уж наверняка они не взяли бы с собой свою энциклопедию, из которой ясно, что они намереваются изменить нас.
— Я понимаю, что религиозная метафора может показаться в данном случае неуместной, — взволнованно произнес Брендан Кронин, внимательно следивший за дискуссией, — но, если они прибыли к нам как слуги Господа, если они намеревались передать нам этот чудотворный дар, тогда вполне можно считать их ангелами, архангелами, дарующими особую благодать.
— Да вы забавник, Кронин! — резко хохотнул Фалькирк. — Неужели вы всерьез думаете, что вам удастся купить меня на этот религиозный блеф? Меня? Да будь я даже таким же религиозным фанатиком, как мои покойные родители, давно превратившиеся в прах, я не клюнул бы на эту наживку. Вы хотите убедить меня, что эти существа — ангелы? Ангелы — с их-то лицами, похожими на клубок червей?
— Червей? — вздрогнул Брендан. — Что он хочет этим сказать, доктор? — обернулся он к Беннеллу.
— Эти существа не похожи на нас, — объяснил ученый. — У них тоже две задние конечности и две передние, но шесть пальцев вместо пяти. На этом внешнее сходство заканчивается. Сперва они показались нам отвратительными. Пожалуй, это даже мягко будет сказано. Однако со временем начинаешь понимать, что и они не лишены своеобразной красоты.
— Своеобразной красоты, — с презрением передразнил его Фалькирк. — Да они просто чудовища, настоящие монстры, и только монстры могут считать их красавцами. Так что вы еще раз подтвердили, что я прав, Беннелл.
Позабыв о том, что в руке у Фалькирка пистолет-пулемет, взбешенная его словами Джинджер шагнула ему навстречу.
— Послушайте, вы, проклятый болван! — вскричала она. — Какая разница, как они выглядят? Главное, что они собой представляют! Ведь совершенно очевидно, что у этих существ есть чувство долга, благородные цели. И, как бы ни отличались внешне они от нас, все равно между нами много общего, и то, что нас объединяет, гораздо важнее всех различий. Мой отец всегда говорил, что наряду с разумом нас отличают от животных еще и такие качества, как мужество, любовь, дружба, сострадание и сочувствие. Да понимаете ли вы, какое нужно иметь мужество, чтобы отправиться бог знает куда, за тысячи миллионов миль, ради осуществления своей цели? Так что вот вам один яркий пример нашей общности: мужество. А любовь, дружба? Им эти качества, свойственные людям, тоже не чужды. В противном случае разве смогли бы они построить цивилизацию, способную достигать иных звезд и планет? Без дружбы и любви ничего не создашь и не построишь. А сострадание? Разве стали бы они, не имей они этого чувства, наделять чудесным целительным даром другие разумные существа? Разве задались бы они целью помочь им подняться на новую ступень развития? Безусловно, они способны сочувствовать и сострадать. Они сочувствуют нашему страху и одиночеству, ощущению своей ничтожности перед огромной бессмысленной Вселенной. Они даже обрекают себя на невероятные космические путешествия, движимые одной лишь надеждой, что случайно найдут нас и сообщат нам: мы не одиноки!
