Раз сам дурак, меня не втягивай.
— Вы ведь уже собираетесь домой, вот и собирайтесь. Уверен, что там вас ждёт компания по душе, — с улыбкой продолжил Ладэктус.
— Я сам себе компания, — мужчина скривился и взмахнул рукой. — Чтобы какой-то щенок меня ещё поучал, какая дерзость. Тёмный бы тебя побрал.
Кэнсаль показалось, что профессора Ладэктуса высказывание коллеги вывело из себя, ведь губы искривились в оскале, глаза недобро сверкнули, а одна бровь приподнялась. Он выдохнул и расслабился. Вэнферас предположила, что терпеть подобные нападки от Сэпсума ему приходится не в первой. Да и многие в курсе того, что старик недолюбливает не только учащихся, но и молодых преподавателей.
— Точно, извините! Что-то я запамятовал совсем. Вам ведь ближе компания Тёмного. Знаете, вы так часто припоминаете его в наших беседах… скучаете? И, конечно, вы абсолютно правы, мы с этой братией ни в какое сравнение не идём.
Вредный профессор застыл на месте и побледнел. Он кинул испуганный взгляд на Кэнсаль и глаза его расширились ещё больше. Он попятился назад, как упёрся в кресло и чуть было не повалился, но таки сумел удержать равновесие.
— Да как вы… что вы… аб…эм… Возмутительно! Какой абсурд вы тут несёте! Держите свой болтливый язык за зубами, Ладэкстус! — взревел Сэпсум.
Старик яростно подхватил свой портфель и направился к выходу. Его коллега же продолжал улыбаться и удовлетворённо махать вслед:
— Тёмной ночи, профессор! — протяжно крикнул он вдогонку.
Как только Сэпсум скрылся в коридоре, Ладэктус выдохнул и закатил глаза. Спохватился, бросив взгляд на студентку и замер с лицом человека, который в чём-то оплошал.
— Извини, тебе не стоило этого слышать… я не совладал с собой и напрочь позабыл, что мы тут не одни. Я могу попросить тебя никому не рассказывать об этом разговоре? — профессор стал серьёзным и взволнованным. Кэнсаль неуверенно качнула головой.
Академка взяла одну руку в другую и уставилась на ноги, она чувствовала, что невольно стала свидетелем чего-то волнующего. Вэнферас и сама хорошо понимала, что не должна была слышать о подобном и тем не менее никак не могла выкинуть инцидент из головы.
— Кэнсаль, это правда важно, никому не говори, хорошо?
— Д-да, я не скажу… да и мне некому, вы и сами знаете… Из-извите, могу я… спросить кое-что? — она занервничала. Казалось, что любопытство сыграет против неё. Что она вновь заглядывает в щель, в которую не положено и рискует напороться на очередное неприятное зрелище. Сглотнула. Кэнсаль не переставала прокручивать в голове воспоминания и думала, стоит ли спросить или лучше остаться в блаженном неведении.
— Ну-у, хорошо, — мужчин заговорил неуверенно, даже тревожно. Его губы сжались в полоску.
— Я… эм… Профессор Сэпсум… он что… приспешник Тёмного?
От произнесённого вопроса, кожу закололо иглами. Кэнсаль почувствовала, что лезет не своё дело, но не могла остановиться. Любопытство упрямо настаивало на своём.
— Нет! Нет-нет-нет! Ты всё неправильно поняла. Ох, тебрарум дери мой язык. Привычка ругаться с ним сыграла злую шутку, — преподаватель потёр лицо руками, а после поднял к академке тёмные глаза. В какой-то момент они напомнили Кэнсаль ночную бездну небес. — Сэпсум… в общем-то и правда по молодости был приспешником тёмного, но ушёл. Он присоединился к академии и рассказал ордену всё, что знал, а командор взамен пообещал прикрытие и защиту. Так что его не стоит бояться или презирать, он просто человек, который сбился с пути и выбрал когда-то неверную дорогу. Сэпсум просто ворчливый старик, вот и всё. Может в тот период жизни он думал, что то был наилучший выход. В конце концов мы все совершаем ошибки и расплачиваемся за них. Не стоит осуждать кого-то только потому, что он пытается найти свой путь.
— Я никому ничего не расскажу, обещаю! П-после ваших слов я поняла, что возможно, моя мать точно такая же…
Горечь пронзила грудь, в горле встал ком, который Кэнсаль постаралась проглотить.
— Позволь и мне поинтересоваться. Так скажем ответ за ответ. Что с тобой случилось такого, что ты создала альтер эго?
Вэнферас вздрогнула и зажмурилась. По телу начал растекаться мертвенный и вязкий холод. Пережитое ударило по ней с новой силой. Прошлое, точно вцепилось в волосы на затылке, окунуло её в воду и не дало возможности вынырнуть. Лицо неожиданно запылало, а глаза зажгло, но академка старательно игнорировала это ощущение.
После недолгого затишья, она тихонько качнула головой. Тяжесть в груди стала до того сильной. Кэнсаль ощутила, что если не сбросит этот камень, то он в итоге утянет её на дно. Держать в себе сил больше не было. Стало понятно, что она не просто желает поделиться, но и отчаянно нуждается.
— Прошу, не осуждайте меня или мою мать… мы выживали как могли.
Профессор кивнул, он сделался обеспокоенным и показал всем видом, что внимательно слушает. Кэнсаль закусила губу, собралась с силами, а после робко начала:
— Мне было около двенадцати лет, я уже точно и не помню, — голос проняла дрожь. Не верилось, что она действительно делится тайной, что хранила в самом дальнем и мрачном углу. — Я уже рассказывала, что у меня есть только мама и живём мы довольно бедно, но я не жалуюсь, н-ни в коем случае! Однако на момент, когда, вероятнее всего, появилась другая личность, мы жили на одной из маминых работ, — в комнате для персонала была каморка. Та ночь не отличалась ничем от предыдущих, что довелось там провести. По крайней мере должна была быть такой.
Судорожно вдохнув носом, она собрала храбрость в кулак. Вспоминать об увиденном оказалось волнительное, чем того хотелось бы.
— Я проснулась от голосов, что звучали непривычно настойчиво. Они не умолкали, пока я не различила стоны по ту сторону укрытия. Дверь каморки всегда была закрыта, да и представляла из себя настолько крохотное помещение, что мы с трудом убирались вдвоем с мамой. Помимо этого, в двери были прощелины, через которые виднелась комната. Наше… хм… жилище находилось не в лучшем состоянии: полусгнившие доски постоянно скрипели, из-за щелей залетал холодный воздух. Так вот, я поднялась и увидела, как мама… она, б-была с мужчинами. Два пузатых посетителя, сдавили её с обеих сторон и л-лапали. Их пальцы не пропустили ни сантиметра её тела.
По началу мама немного сопротивлялась, а потом стала постанывать и… и отдалась им во власть. Они делали ужасные вещи, как мне тогда показалось. Вставляли свои… ну… понимаете, во все возможные отверстия. Срывали верх, оголяя груди… Эти мужчины не переставали сально осматривать её полуголое тело и шептать всякие мерзкие вещи. В какой-то момент они
