магию, наши классы и опыт.
Только души и разум, прошу, отпусти.
Это вовсе не мольба, и не молитва.
Это наш договор, освящённый в “сейчас”.
Сё не стих, и не песня,
Ни птица, ни зверь
Не оспорят его
Ни “за что”, ни “когда”.
Голоса исчезают, и Квант не знает, умирает владелец, или их вычёркивает транс.
Лишь затылок касается пола. Он смотрит наверх, на былого врага.
- Души – нам, остальное тебе. Навсегда.
Согласный медленный кивок. Как прощальная речь.
Эльф Квант исчез.
И где-то далеко и одновременно рядом, кто кивнул, принимая души эльфийских детей.
И кто-то другой, тоже, в каком-то своём “где-то” и “когда-то”, кивнул, подтверждая, что хозяин Потерянного Города, драколич и мятежник против Пантеона, уже не получит своей жертвы, призванной дать ему пророческие способности, эквивалентные целому эльфийскому пророку со сквадом фокусировки, усиления и очищения откровений.
Эпилоги к части (Арки 1-8), послесловие, благодарности
Эпилог нечёт
Найт присел и провёл пальцами по щели между камнями.
- Расслабься, муж мой – сказала Анна, обнимая его со спины – здесь нет ни камер, ни микрофонов. Я бы заметила.
Следопыт – впрочем, по результатам экзамена, он был зачислен в Академию как боец-латник – только покосился.
Слова были не нужны. Каждый знал, что второй член пары проверит помещение на ловушки, заклятия, мины и другие ненужные дополнения.
- зачем ты сказала, что мы муж и жена – спросил Найт, одновременно размышляя, куда пристроить элементы ловушек, призванных преградить доступ в помещение посторонним. Ворам, диверсантам, шпионам… преподавателям, наконец.
- Её построили больше двух сотен лет назад. Тогда был популярен этот стиль.
- Я думал не о том. Но…
- Скажи, почему? – перебила его жрица. И тут же уткнулась лицо ему, сидящему на корточках, в макушку – Я не хочу смотреть туда. И не буду.
Эльф улыбнулся.
Всё же, такой ответ был лучше, чем историческая справка о том, почему именно такой стиль отделки помещений, под кладку из прямоугольных каменных блоков, был популярен в этом городе две сотни лет назад.
- Прогресс, Анна.
- Ага – ответил жрица и умолкла.
И столько какой-то странной радости послышалось в этом слове, что Найт почувствовал себя… тепло?
- Йеху-у! – крикнула Анна и, подпрыгнув на кровати, коснувшись кончиками пальцев обеих рук балдахина, затем раскинула их в стороны и упала спиной на кровать – Целый траходром!
Найт смерил взглядом описанную кровать – жрица, раскинув руки, самую малость не доставала до краёв матраса.
- Я видал и больше.
- Реально?! – глаза жрицы расширились как-то все – веки, зрачки – ещё прежде, чем она рывком села и ухватилась руками за пальцы сведённых вместе, выпрямленных ног – Когда, с кем?!
Видимо, было что-то в выражении лица следопыта, что его напарница только выдохнула и как-то устало махнула рукой.
- Ну да, что это я? Это же не “Повесть Найтдзи”, или ещё какая порнуха. Если бы твоя жизнь была книгой, то это было бы героико-тёмное фентези.
Найт только устало вздохнул.
Иногда напарница была… сложной.
- Видел в комнате старейшины Круга.
Ехидная и шаловливая улыбка Анны как-то сползла с её лица, сменившись сначала выражением ужаса, коротким танцем зрачков, а затем решительно прикрытыми веками, поверх которых для надёжности упали обе ладони.
- Я не хочу и не буду это знать. Просто скажи, ты не…?
Найт озадаченно нахмурился.
- Эм, ну да.
- Э?
Следопыт немного покраснел и потупился.
- Эм, ты … что? – спросила жрица, смотря на него сквозь щели между безымянными и средними пальцами обеих рук.
- Ну, я был мал, и хотел сладкого.
- И ты…
И тут Найт почувствовал, как его незримую защиту прорвали. Точно ткнули острым и тонким шилом, иглой, прошедшей сквозь кольчугу, восемь слоёв ткани и много чего ещё, коснувшись…
Анна осеклась. Затем замерла, будто в шоке.
И упала на кровать спиной вперёд, заливисто хохоча.
- Ой, не могу! Ограбить старейшину педофила на конфетки и уйти незамеченным! Это даже круче, чем…
Вздохнув, Найт быстрым движением переместился к напарнице и закрыл ей рот.
- Хм – заявила жрица, когда он разорвал поцелуй – А почему бы и нет?
Эпилог чёт.
Город вымер.
Безымянный остановил движение с ликвидацией последнего очага сопротивления и замер.
Анализ произошедшего боестолкновения… выработка дальнейшей стратегии.
Отбросив в сторону сломанный меч, Безымянный, подчиняясь какому-то странному, неоформленному наитию, погрузил пальцы в дыру в своей одежде.
Кажется, раньше это тряпьё было зачарованной бронёй, сеткой псевдохаотического плетения нитей дельта-целлюлозы, коллагены семнадцатого типа, дополненной системой квазиживых структур ремонта и многослойного зачарования.
Тихий шёпот Грёз и видений в шести осколках разбитого зеркала подсказал, как из множества вариантов выбрать нужную конфигурацию покрытия аурой ладони и пальцев правой руки.
Мешанина видений и озарений подсказала, как и что делать.
Безымянный знал – пусть эта информация и не была представлена привычным лаконичным языков командных директив, инструкций и приказов – что время этого режима ограничено.
Добровольно принесший себя в жертву эльфиский пророк с отрядом усиления, фокусировки и очищения. Жертва, пролонгированная и усиленная осуществляемой местью пленителям.
Мелори Трее была сильным пророком. Специально модицицированная, медикаментозно, магически и психологически простимулированная в моменты инициации Доменами. Но даже она, будучи истощённой долгим пребыванием и осознанием бедности выбора между двумя вариантами смерти через жертвоприношение, недооценила Безымянного.
Он же сполна распорядился полученным преимуществом, отлично осознавая его временность.
В Городе не было силы, способной остановить существо, сочетающее защищённость среднеуровневого воина, маневренность и скорость высокоуровневого вора, постоянное тактическое прозрение благословенного пророка, и усиление, порождённое согласованной благосклонностью сразу стольких богов.
Плетельщица Судеб, Безжалостный Рой, Богиня Победы, была благодарна. И это скорбное благословение того, кто убил её детей, спасая хотя бы души, вернувшиеся в её домен, дарило крепость и смертоносность в бою с нежитью.
Душа Молчания, Владыка Кукол, молча махнул рукой. Но не было в округе оружия, способного лишить жизни существо, на семь дней благословенное одним из Пантеона на борьбу с мятежником и его слугами.
И кто-то ещё, какой-то карлик, про которого все словно бы забыли, смотрел из-за плеча и дышал на зеркала, затеняя ложные видения, поправляя углы отражения.
И не было силы, способной пробить эту защиту. Что-то мог бы сделать драколич или его жрецы… но мало пробить ауры, если заклятья, когти и дыхания не касаются немёртвой или живой плоти под ними.
Плоти, на которую временно
