– Что это?– застонала я, потому что только от одного взгляда на это было больно дышать.
– Экзоскелет сохраняет функции мышц,– напряженным голосом ответила Анекс и стала просматривать монитор с показателями.
Дари подошла ближе и взяла меня за руку, а потом вместе с кем-то провела к капсуле.
– Значится как Донор №2,– тихо проговорил за плечом командор и, убедившись, что я стою на ногах, отпустил и протянул визор.– Это ее код.
Это был код Марии Малых. Я узнала его.
– Что с лабораторией?– превозмогая дрожь, сквозь зубы выдавила я.
– Все задержаны до выяснения обстоятельств. Лаборатория организована с нарушением законов хомони. Там еще много таких капсул…
– Почему вы не уничтожили их?!– не выдержав, зарычала я, но голос сорвался. Я закрыла лицо руками и уткнулась в плечо Дари.
– Форб, уходи,– выпроводила брата Анекс и закрыла дверь.
Я набралась сил и снова взглянула в сторону капсулы. Экзоскелет прекратил движение, перестав мучить изможденное тело, и оно вновь безжизненно повисло внутри него.
– Отключи его… Он делает ей больно,– выдохнула я и согнулась пополам, потому что живот скрутило от судороги.
Анекс повернулась ко мне и присела.
– Я отключу,– сочувственно сжала она мою руку.– Но она ничего не чувствует. И уже не почувствует. Ты можешь только попрощаться с ней.
Я выпрямилась и, резко вдыхая воздух, закричала:
– Неужели ничего нельзя сделать?
Дари оставила меня на Анекс и подошла к монитору капсулы. Взглянув на показатели, долго не оборачивалась, но потом с сожалением оглянулась и покачала головой: «Нет».
Я вырвалась из рук Анекс и подбежала к капсуле. Но глаза не различали ни цифр, ни букв, я ничего не соображала.
– Неужели ничего?– заплакала я и беспомощно посмотрела назад.
Обе мрачно переглянулись, а когда их сочувственные взгляды обратились ко мне, внутри обжигающими искрами взорвалась боль, и я крикнула:
– Совсем ничего?! Я не могу снова потерять ее!
Я припала лицом к стеклу капсулы и зарыдала в голос. Кто-то обнял со спины. Я затихла, но плакать не перестала.
– Кара, она пробыла в коме больше двадцати лет… Живо только ее тело и то условно… Оно просто функционирует за счет искусственного поддержания… Ее мозг давно мертв… Она не очнется…
– Двадцать два и семь фазисов,– выдохнула я.
– Что – двадцать два и семь?– спросила Анекс.
– Двадцать два и семь фазисов она в коме, и вы хотите, чтобы я сегодня потеряла ее?
Я подняла голову и посмотрела на женщин. Те отшатнулись. Может, что-то было в моем взгляде… Может, тьма вышла наружу… И я бы спалила черным огнем все вокруг и себя тоже, но была обессилена, опустошена, уничтожена…
– Кара, мы можем и дальше ее поддерживать, но, может, нужно ее отпустить?– ровно проговорила Анекс.– Она достаточно намучилась. И мы можем долго рассказывать, почему невозможно вернуть ее к жизни, но это будет только разрывать тебе душу. И чем раньше ты ее отпустишь, тем легче тебе будет.
Все мысли поглотила пустота. Все чувства и ощущения. Я выпрямилась и уронила плечи. Слезы без остановки катились из глаз. Долгое время я тренировала навык быстро принимать решения в, казалось бы, самых безвыходных ситуациях и приводить себя в чувства, но сейчас мне не хватало мужества принять это решение. Самое трудное…
– Уходите,– сдавленно прохрипела я.
Дари взяла меня за руку, но Анекс сказала:
– Дари, пойдем.
В их глазах плескались тревога и сочувствие, которые меня просто убивали, потому что это означало конец…
– Идите,– выдавила я, силясь снова не зарыдать.
Дари кивнула и вышла за Анекс.
Я смотрела им вслед до последнего, пока не закрылась дверь. И тогда тоже смотрела… в металлическое полотно двери, не желая себя заставить повернуться и осознать, что в первый и последний раз смотрю на маму.
Я закрыла глаза и простояла так целую вечность. В тоскливой пустоте… В полной тишине.
Когда почувствовала, как сердце ударило в грудную клетку, словно пробуждая меня, я на ватных ногах повернулась к капсуле. Выдох вышел болезненным и тяжелым, будто все силы вытекли из тела через легкие. Я протянула руку к панели управления и опустила капсулу горизонтально. Бессильно наклонилась на нее, накрыла ладонью крышку в области сердца мамы и положила подбородок на стекло.
Как мне хотелось коснуться ее. Но кожа такая тонкая и прозрачная, что открыв крышку, я только наврежу ей. Я всхлипнула и прижалась щекой к стеклу.
– Мама, слышишь ли ты меня? Может, еще слышишь… Я не знаю, какой ты была… А нашла и не смогу узнать,– голос снова задрожал от слез, и я зажмурилась, чтобы успокоиться.– Почему же так несправедливо?
Я опустилась на колени и задрожала всем телом. Невыносима была сама мысль, что я должна сделать сейчас.
– Мне никогда не было так больно… Мама, даже когда меня обижали, даже когда твой сын сломал мне нос… Даже когда хомони изнасиловал меня… Я ничего не чувствовала… Но сейчас мне так больно, мама… И мне было больно всю мою жизнь только от одного: что тебя нет со мной… Тебя не было рядом, а сейчас я должна тебя отпустить? Может, ты сжалишься? Может, древний дух хомони, этот ненавистный Бохет, сжалится над нами? Мамочка…
Я уронила голову на стенку капсулы и зарыдала… А потом стала рассказывать все, что было в моей жизни… Все, через что я прошла… Я хотела, чтобы она услышала и поднялась, и сказала: «Прости, что меня не было рядом, но я вернулась, и теперь все будет иначе…»
Но она молчала… А сердце разрывалось от горя.
Не знаю, сколько прошло минут или часов – слезы утихли, потому что уже нечем было плакать… Но грудь по-прежнему сдавливало от боли.
– Я не знаю о тебе ничего… Только то, что ты любила моего настоящего отца и меня, раз сохранила беременность… И я знаю, что ты была бы самой замечательной мамой, если бы не та, что сделала это с тобой…
Я подняла голову, медленно поднялась и положила ладонь над лицом мамы. Сердце облилось кровью, и голос мой снова задрожал:
– Всегда буду помнить тебя с длинными рыжими локонами, в зеленом платье и ласковой улыбкой… Я так хотела бы, чтобы ты была рядом… Прости, что не смогла найти тебя раньше и спасти…
Контуры лица мамы расплылись. Я быстро заморгала, снова слезы не дали сфокусировать взгляд и закапали всю крышку капсулы. Я вновь зарыдала с протяжным воем.
– Ты не могла ее спасти, Кара,– послышался тихий голос за спиной.
Я мгновенно замолчала, выпрямилась и метнула яростный взгляд назад.
Тентар стоял на пороге лаборатории и, не отрываясь, смотрел на меня.
