Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
Они вышли из машины все вместе, потому что Вуди проснулся. Правда, Лазарус сильно сомневался, что он спал, но, все обдумав, решил, что Морин была весьма осторожна в словах и жестах. Лазарус купил мальчишке рожок с мороженым, чтобы тот молчал, и усадил его возле фонтана, а сам передвинулся на другой край скамейки, прислушиваясь к телефонному разговору; он хотел знать, в чем заключается ложь, которой ему придется подыгрывать.
– Кэролл? Это мама, дорогая. Ты уже пересчитала зверят? Можешь не беспокоиться: негодник спрятался на заднем сиденье. Мы узнали об этом только что и еще не добрались до Электрического парка… Да, дорогая, мы едем в Электропарк, и мне очень весело. Хочется, чтобы Вудро не испортил нам вечер… Раньше, чем мне хотелось. Если Вудро уснет пораньше, я досыта накатаюсь и выиграю наконец куколку Кьюпи в одной из будок. Да! Когда уложишь Мэри, сделай мальчишкам тянучки… Нет, не тянучки – надо экономить сахар… Сделай им воздушную кукурузу и скажи, что мне жаль, что им пришлось поволноваться. А вы, старшие, можете дождаться нас, чтобы попрощаться с дядей Тедом. Спокойной ночи, дорогая!
Морин с улыбкой поблагодарила аптекаря, взяла Вуди за руку и неторопливо вышла. Едва Лазарус тронул машину с места, она взяла его за правую руку и вновь приложила к своему теплому бедру.
– Что-нибудь случилось? – поинтересовался он, поглаживая шелковистую кожу.
– Ничего. Они, забыв обо всем, резались во флинч и хватились его только тогда, когда настало время ложиться спать, буквально за несколько минут до того, как я позвонила. Они встревожились, но не слишком; чертенок, случалось, уже прятался от них. Теодор, ты не рассчитывал, что придется ехать в Электропарк. Можешь ты пожертвовать своей гордостью и позволить мне поучаствовать в твоих тратах?
– Обязательно – если бы нуждался в этом. Глупая гордость – не мое качество. У меня с собой достаточно денег, и, если они кончатся, я скажу тебе. – (Любимая моя, я часто учил оптимистов не ставить на неполный «стрит», и мне бы хотелось каждый заработанный у них цент потратить на изумруды, чтобы украсить ими твою дивную кожу. Увы, твоя гордость делает это невозможным.)
– Теодор, я не просто люблю тебя, мне с тобой хорошо, как ни с кем другим.
Лазарус не думал, что Вуди и его матери в Электропарке будет так весело. Он не имел ничего против развлекательных парков и был готов следовать за Морин куда угодно. Удовольствие портило лишь одно: на публике он был вынужден называть Морин «миссис Смит» – и это после жаркой, почти интимной близости! – и потому он испытывал некоторое разочарование.
Он уяснил, что Морин умеет быть бесстыдно-интимной, несмотря на обилие публики вокруг них, внешне сохраняя при этом королевское достоинство. Она выглядела этакой счастливой молодой матроной, которую «кузен Теодор», или «дядя Тед», развлекает самым невинным образом, и одновременно постоянно находила возможность поддержать двусмысленный игривый разговор. Морин не шептала, нет, она говорила обычным голосом, обращаясь то к Лазарусу, то к Лазарусу и Вуди, но формулировки подбирала такие, что ребенок не улавливал их двусмысленности или не пытался их разгадать.
Однажды она легко упрекнула Лазаруса:
– Улыбайся, любимый. Пусть все видят, что тебе здесь нравится. Вот так, теперь лучше. А теперь, пожалуйста, сохрани это выражение и объясни мне, почему ты такой мрачный.
Он улыбнулся.
– Потому что я расстроен, Морин. Потому что мне пришлось уехать от большого каштана.
Она хихикнула, словно услышала что-то очень смешное.
– Может, вернешься?
– Небеса, о нет! Только с тобой.
– Успокойся, Теодор. Ты же не ухаживаешь за мной; ты – мой кузен, который пожертвовал часть своего драгоценного отпуска, чтобы развлечь меня и моего ребенка вечерком… втайне рассчитывая, что я познакомлю тебя с молодой леди, которая окажется вовсе не леди, когда ты поведешь ее в темное местечко под большой каштан. О да, ты был бы весьма не прочь, – но не увлекайся, а то как бы миссис Гранди[90] чего не заподозрила… А вот и она сама. Миссис Симпсон! И мистер Симпсон! Как хорошо, что мы встретились! Лоретта, разрешите представить вам моего дорогого кузена, штаб-сержанта Бронсона. Теодор, мистер Симпсон. Вы с ним могли встречаться в церкви. Еще до объявления войны.
Миссис Симпсон посмотрела на Лазаруса – казалось, она пересчитывала деньги в его кошельке, разглядывала исподнее и проверяла, хорошо ли он подстрижен и выбрит, – и удостоила проходного балла.
– Вы принадлежите к нашей церкви, мистер Джонсон?
– Бронсон, Лоретта. Теодор Бронсон. Он сын старшей сестры отца.
– В любом случае, – радостно сказал мистер Симпсон, – приятно пожать руку одному из наших парней. Где вы служите, сержант?
– В лагере Фанстон, сэр. Миссис Симпсон, я посещал вашу церковь, но проживаю в Спрингфилде.
Морин вмешалась в разговор, попросив Лазаруса извлечь Вуди из детского поезда, который только что вернулся к конечной станции.
– Теодор, скажите: пусть пробкой вылетает. Три раза катался – хватит. Лоретта, на прошлой неделе я не видела вас в Красном Кресте. Можно ли будет застать вас там на этой неделе?
Лазарус с Вуди вернулись вовремя; они увидели прощальный жест мистера Симпсона и услышали его возглас: «Удачи вам, сержант!» После чего Симпсоны удалились.
А Лазарус, Морин и Вуди направились к детской площадке, где Вуди был усажен на пони, а миссис Смит и Лазарус уселись на скамью и насладились более приватной беседой, чем это возможно на виду у публики.
– Морин, ты великолепно разделалась с ними.
– Это было нетрудно, дорогой мой. Я знала, что кто-нибудь да встретится, и потому заранее приготовилась. Хорошо, что нам попалась самая пакостная старая сплетница из всего нашего прихода; я нарочно к ней подошла, чтобы она нас не пропустила. Столпы церкви и военные спекулянты, я презираю их. Но теперь я вырвала у нее клыки, и давай забудем о них. Ты говорил об укромном местечке. Как я была одета?
– Как на французской открытке!
– Сержант Бронсон! Я респектабельная дама. Или почти респектабельная. Конечно же, вы не думаете, что я могу быть такой бесстыдной?
– Морин, я, право, не знаю, какой ты можешь быть. Ты несколько раз шокировала и восхищала меня. По-моему, у тебя хватит смелости на что угодно.
– Возможно, Теодор. Но и у меня есть границы, дальше которых я не зайду, как бы ни хотела. Хочешь знать какие?
– Если вы хотите, чтобы я знал, вы мне скажете. Если вы этого не захотите, вы не скажете.
– Мой возлюбленный Теодор, я хочу, чтобы ты знал. Я хотела бы прямо сейчас сбросить с себя одежду, и меня удерживают от этого чисто практические соображения, а отнюдь не моральные или застенчивость. Я хочу отдать тебе свое тело, чтобы ты насладился им, как пожелаешь, а я насладилась твоим. Никаких ограничений на то, что я хочу с тобой сделать, не существует… они есть только на то, что я буду делать.
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
