— Все будет сделано, недосягаемый господин. Покажите мне чертеж, который я должен оценить.
Иногда он удивлялся тому, что Большим Уродам удается строить сооружения сложнее вульгарной хижины. Без компьютеров, помогающих легко менять конфигурацию плана и видеть его под любым, необходимым тебе в данный момент углом, они создали систему, изображающую предметы в трех измерениях на бумаге, у которой всего два измерения. Иногда получалось что-то похожее на компьютерную графику. Другие картинки каким-то необъяснимым образом являлись видом сверху, спереди или сбоку. А тот, кто их создавал, удерживал в голове все три и знал, как должен выглядеть конечный результат. Разумеется, у Теэрца подобного опыта не было, и потому ему приходилось постоянно сталкиваться с чрезвычайно сложными проблемами.
Майор Окамото обнажил зубы — тосевитский жест дружелюбия. Когда ученые улыбались Теэрцу, они, как правило, делали это совершенно искренне. Однако Окамото он не доверял. Иногда слова переводчика звучали вполне мирно. А иногда он шутил или издевался над пленным. Теэрц учился все лучше и лучше понимать выражения лиц тосевитов; и потому улыбка Окамото не показалась ему особенно приятной.
— Доктор Мишина говорит не о чертежах, — заявил майор. — Мы создали прибор и с его помощью начали обрабатывать газ. Мы хотим, чтобы ты исследовал его, а не рисунки.
Теэрц был потрясен — по целому ряду причин.
— Мне казалось, вы сосредоточили все свои силы на создании элемента под номером 94 — вы называете его плутоний. Так вы мне раньше говорили.
— Мы решили произвести оба взрывчатых вещества, — ответил Окамото. — Проект с плутонием развивается успешно, но медленнее, чем мы ожидали. Мы попытались переключиться на уран гексафторид — в качестве компенсации — но тут у нас возникли проблемы. Ты посмотришь и дашь нам совет, как их устранить.
— Неужели вы хотите, чтобы я вошел внутрь вашей лаборатории? — спросил Теэрц. — Наверное, я должен проверить все снаружи.
— Как тебе скажут, так и сделаешь, — отрезал Окамото.
— Одна из причин, по которой у вас возникли проблемы с ураном, состоит в том, что по природе это очень опасное вещество, — возмущенно воскликнул Теэрц, невольно перейдя на шипение. — Если я войду внутрь, я могу никогда оттуда не выйти. Знаете, я не хочу дышать ни ураном, ни фтором.
— Ты пленный. Мне на твои желания наплевать, — заявил Окамото. — Тебе придется подчиниться, или отвечать за свое упрямство.
Имбирь заставил Теэрца продолжить спор, в другой ситуации он ни за что не решился бы возражать.
— Я не физик, — крикнул он так громко, что охранник, его сопровождавший, снял с плеча винтовку — впервые за последнее время. — Я не инженер, и не химик. Я летчик. Если вас интересует мнение летчика насчет того, что у вас не так на вашем заводе, отлично. Однако я не думаю, что вам будет много от меня пользы.
— Ты самец Расы, — майор Окамото пристально посмотрел в глаза Теэрцу своими узкими глазками, сидевшими на плоском лице, лишенном нормального носа; он еще ни разу не казался Теэрцу таким опасным и отчаянно чуждым. — Ты сам похвалялся, что твой народ научился контролировать атомы тысячи лет назад. Разумеется, тебе известно о них больше, чем нам.
— Совершенно верно, — сказал Нишина. Он заговорил на ниппонском медленно, чтобы Теэрц мог его понять. — Я встретился с представителем военных и рассказал ему, как будет выглядеть атомная взрывчатка. Он ответил: «Если вам нужна взрывчатка, почему бы не воспользоваться самой обычной?» Идиот!
Теэрц считал, что почти все Большие Уроды идиоты, а остальные мстительные дикари. Однако он решил, что будет неразумно делиться с присутствующими своим мнением по данному вопросу.
— Вы, тосевиты, изобрели огонь тысячи лет назад, — сказал он. — Если бы кого-нибудь из вас послали проверить работу завода, производящего сталь, чего бы стоил ваш отчет?
Большую часть своей речи он произнес на ниппонском, но закончил на родном языке. Окамото переводил для Нишины. Затем к огромному восторгу Теэрца они принялись вопить друг на друга. Физик верил Теэрцу, майор считал, что он лжет. Наконец, Окамото неохотно согласился с доводами Нишины.
— Если вы считаете, что его мнению не стоит доверять, или если вам кажется, что он мало знает, и мы не можем полностью полагаться на его советы, мне придется согласиться с вами. Однако я не сомневаюсь, что мы смогли бы его убедить сотрудничать с нами по полной программе.
— Недосягаемый господин, могу я к вам обратиться? — спросил Теэрц.
Он понял последнюю фразу и решил, что следует на нее ответить. Ощущение радостного возбуждения и почти безудержной отваги постепенно уходило. Теэрца охватила такая невыносимая тоска, какой он никогда не испытал бы, если бы ему не довелось попробовать тосевитского зелья.
Окамото наградил его еще одним сердитым взглядом.
— Говори.
В его голосе прозвучала явная угроза — если слова Теэрца покажутся ему не заслуживающими внимания, тот горько пожалеет о своей выходке.
— Недосягаемый господин, я только хочу спросить вот что: разве я не сотрудничал с вами с самого первого дня моего плена? Я рассказал все, что знаю о воздушных кораблях самцам из вашей армии и военно-морских сил. А еще поделился всем, что мне известно — я и сам не предполагал, что обладаю такими обширными сведениями — самцам, во главе которых стоит профессор Нишина. — Он поклонился физику. — Даже несмотря на то, что они намерены сделать оружие, чтобы воевать с его помощью против моей Расы.
Окамото оскалил свои широкие плоские зубы. На Теэрца они не производили устрашающего впечатления, поскольку их было не слишком много, да и особой остротой они явно не отличались. Однако он понял, что мерзкая гримаса Большого Урода таит в себе угрозу. Впрочем, Окамото справился с собой и заявил:
— Не спорю, ты с нами сотрудничаешь, но ты пленник, у тебя нет другого выбора. Как только выяснилось, что ты можешь приносить нам пользу, мы стали лучше с тобой обращаться. Больше удобств, больше еды…
— И имбиря, — добавил Теэрц.
Он и сам не знал, соглашается с Окамото или возражает ему. Чудесное растение дарило ему восхитительные ощущения, но Большие Уроды давали ему имбирь вовсе не для того, чтобы доставить удовольствие. Они хотели подчинить себе его волю. Теэрцу казалось, что им не удалось добиться успеха — пока. Но разве он может быть в этом уверен?
— Да, имбирь, — согласился Окамото. — Предположим, после того, как ты посмотришь на нашу лабораторию, мы дадим тебе не имбирный порошок, которым приправляем рис и рыбу, а маринованный корень имбиря — столько, сколько ты сможешь съесть? Тогда ты согласишься выполнить наши требования, верно?
Столько имбиря, сколько он сможет съесть… неужели на Тосеве-3 есть такое количество чудесного растения? Неожиданное и непреодолимое желание охватило все существо Теэрца, сдавило железной рукой сердце Ему пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы сказать:
