Маргарите хотелось задержаться в туалетной, но мысль о штрафе отрезвила ее. Она толкнула дверь будуара, и — снова волшебство: повсюду были роскошные наряды, а на диване спал принц. Завороженная девушка зачем-то поклонилась терракотовой танцовщице и вдруг окаменела.
«Кто-то за мной наблюдает».
Она опустила глаза. На полу, вытянувшись на боку, лежал Ришар Гаэтан. Шея у него была как-то странно вывернута, на губах застыла коричневая жидкость. Он смотрел на Маргариту одним глазом, в котором отражался янтарный свет из окна. Девушка отпрянула. Внутренний голос истерически кричал: «Притворись, что ничего не видела!» Нервы у нее сдали, она круто повернулась, оступилась, ухватилась за терракотовую статуэтку… Та упала и разбилась вдребезги.
«Чертовы бабищи! Похоже, по ночам они превращаются в летучих мышей и висят вниз головой на водосточных трубах, а по утрам, к открытию магазина, снова принимают человеческий облик», — думал Жозеф, глядя, как Матильда де Флавиньоль и Рафаэль де Гувелин обметают промокшими плащами книжные полки. Будь благословенно Небо, наславшее на Париж непогоду: нахалки оставили дома шипперке и мальтийскую болонку!
— Да уж, хороший хозяин, как говорится… — буркнул себе под нос Жозеф.
Матильда де Флавиньоль критиковала торжества по случаю двухсотлетия со дня рождения Вольтера, Рафаэль де Гувелин расхваливала устроенную в Девятом округе благотворительную лотерею. К счастью Жозефа, раздался спасительный звонок телефона. Исидор Гувье хотел поговорить с мсье Легри.
— Он пока не пришел, — сообщил Жозеф, — но я могу его заменить. Да, я женат и скоро стану отцом… Что?.. Убит?.. Когда?.. Вот черт!.. Да, я ему передам… Вы правы, он был нашим постоянным покупателем. Спасибо, мсье Гувье, до скорого.
Не успел он положить трубку на рычаг, как «птичий двор» всполошился.
— Убийство? — прокудахтала Рафаэль де Гувелин.
— Что за постоянный покупатель? — взвизгнула Матильда де Флавиньоль.
— Успокойтесь, дамы, дело грязное, особа высокопоставленная. Преступление на почве страсти. Пресса в скором времени разъяснит, что и как. Оставляю вас за старших! — И Жозеф выбежал из зала.
Рты у женщин округлились, они дружно кивнули. Жозеф постучал в дверь Кэндзи, и тот появился на пороге в синем, в красный горох, халате.
— Меня вызывает Виктор, намечается фантастическая покупка! Не сочтите за труд, предупредите Айрис, я туда и обратно. Ба… Дамы де Гувелин и де Флавиньоль жаждут вас видеть!
Глаза Кэндзи сузились от ярости, он собрался дать зятю гневную отповедь, но Жозефа уже и след простыл. Провожаемый изумленными взглядами покупательниц, он сорвал с вешалки редингот и котелок и опрометью выскочил на улицу.
День, о котором Таша мечтала много недель, наконец наступил. Через несколько часов Таде Натансон откроет выставку в «Ревю бланш» — еевыставку. Публика увидит работы, которым она отдала пять лет жизни. Какой реакции ждать? Похвал, критики или безразличия? Сумеет ли она поразить воображение хоть кого-нибудь из любителей живописи? Ее мечты выглядят самонадеянными, если вспомнить, что Винсент Ван Гог продал при жизни всего одну картину. Таша теперь замужняя дама и не стеснена в средствах, но зависимость от мужа ранит ее самолюбие, хотя Виктор считает такое положение дел вполне естественным. Он до конца своих дней останется ревнивым собственником, но так предупредителен и бескорыстен, что Таша готова на все, чтобы он мог ею гордиться.
Она взглянула на себя в зеркало. Как совладать с этой непокорной рыжей гривой? Гребенки то и дело выскальзывают. Она застегнула вышитый корсаж розового бархатного платья. Придется втянуть живот — Таша считала корсет орудием пытки и никогда его не носила. Она натянула кружевные перчатки, припудрила носик и надушилась капелькой росного ладана, чувствуя на себе восхищенный взгляд Андре Боньоля.
Бывший метрдотель, забавно сочетавший деловитость и чопорную степенность, наводил в мастерской порядок.
— Мы почти готовы: мы потушили рагу с душистыми травами, нам осталось только вытереть пыль.
Поначалу его манера говорить очень удивляла Таша, но со временем она привыкла.
— Андре, мы уходим: сначала к окантовщику, а потом а «Ревю бланш», я обещала появиться там до полудня.
Б о льшая часть отобранных для выставки картин была развешена накануне, но четыре самых крупных полотна еще ждали своей очереди.
Таша погладила нежившуюся у печки Кошку. Виктор проявляет снимки, потом он отправится в магазин, а во второй половине дня они встретятся на улице Лаффит. Его прощальный поцелуй принесет ей удачу! Таша поспешила в квартиру и, к своему неудовольствию, столкнулась с Жозефом.
— А вы что тут делаете?
— Меня вызвал Виктор, нам нужно взглянуть на собрание одного коллекционера…
— Где он?
— В лаборатории.
— Я спрашивала о коллекционере, — уточнила Таша.
— Улица Курсель, 43-бис, — сообщил Жозеф и тут же пожалел о сказанном: он назвал первый пришедший на ум адрес, чего делать не следовало. — И он умильно улыбнулся, надеясь умаслить Таша.
Она колебалась, зная, что хотя Жозеф почти наверняка соврал ей, давить на него бессмысленно. У них с Виктором бывают разногласия, но когда ведут расследование, они стоят друг за друга горой. Очевидно, теперь как раз такой случай. Или нет? Таша предпочла отложить выяснение отношений на потом, тем более, что она могла ошибиться.
— До вечера, дорогой! — крикнула она Виктору.
— Удачи, любимая! — весело отозвался он.
Выходя, она бросила в сторону Жозефа грозный взгляд.
— Кажется, ваша жена о чем-то догадывается, — шепнул он Виктору, когда тот вышел из гардеробной.
— Но пока, слава Богу, молчит и не вмешивается… Повторите мне слово в слово рассказ Гувье, — велел Виктор, решая, какой надеть жилет.
Владение Ришара Гаэтана выделялось среди соседних зданий своим неоготическим стилем, стрельчатыми сводами и гаргульями. Худой, как журавль, лакей в сюртуке, полосатых брюках и белом пикейном галстуке переводил взгляд с одного незваного гостя на другого, и губы его едва заметно подрагивали. Когда Виктор сообщил ему об убийстве хозяина, старик не выказал особого волнения, но долго молчал, пытаясь справиться с тиком.
— Господа полицейские желают меня допросить?
Они не стали выводить его из заблуждения и прошли следом за ним в библиотеку. Жозеф стоял, заложив руки за спину, и рассматривал красные и зеленые переплеты с золотым обрезом. Большинство из корешков оказались «обманками». Жозеф презрительно фыркнул и отвернулся.
Лакей машинальным жестом смахнул пыль с фарфоровой вазочки.
— Хозяин часто не ночует дома, в этом нет ничего необычного, но на этот раз я почему-то беспокоился и не спал до рассвета.
