дом вроде ко мне благосклонен.
— Это у них ведьма, про которую ты говоришь? — уточнил я.
— Нет, ведьма — это уже другая история, — продолжал Эрик. — Там три женщины… ну очень умные. Нет, честно. У них есть какие-то силы магические, хотя слабые-слабые. На водный план они тоже могут выходить, но создать там что-либо у них не вышло, ваши местные лишены почему-то этой силы. Ну вот одной бы из них я с удовольствием подарок сделал. Да и… честно, если умру здесь — не хочется смотреть на чертей. Лучше уж концы в воду дать. Оторваться и стать хозяином единственного алькова.
Он заговорщицки мне улыбнулся, а Кая одобрительно хмыкнула.
— Ладно, поможем мы тебе с твоим альковом, — кивнул я. — Только научи.
Ну, Эрик и научил. Той же ночью мы втроем погрузились в вязкую черноту пустого водного плана и, найдя друг друга по голосу, принялись творить.
Дело оказалось не сложным. Сначала Эрик долго читал заклинание, зажав в своей водной руке особую бусинку. Спустя полчаса бусинка исчезла и появилась комната. Тогда мы, наконец, и увидели тело мага на водном плане. То был человек в красном костюме-тройке с бабочкой, только голова из воротника рубашки выглядывала козлиная, с квадратными зрачками в выпученных глазах.
— Быстрее, быстрее, — смешно попросил он нас. — Альков будет податливым только три часа, а потом, если мы что-то не доделаем, схлопнется и все придется начинать с начала.
Остальное было довольно просто для человека с хорошей фантазией. Мы по очереди закрывали глаза и представляли себе то, что хотим видеть в комнате. Представляли, а потом принимались скрупулезно проговаривать. И за три часа мы сделали кое-что действительно стоящее.
В середине у нас был круглый зал с тремя дверьми. На каждой из них мы поместили по личному символу. На первую — изображение кролика, на вторую — сипухи, с третьей смотрела козлиная морда с высунутым языком. За каждой из них я, Кая и Эрик подготовили испытания, в конце которых оставили призы. Благословения. Кая скопировала на комнату свои благословения синей птицы и каркула, Эрик — всю суть умений хаяха, а я — благословение дракона. Я всю голову сломал, пока придумывал испытание, но в конце-концов уверился в том, что пройти его сможет только честный человек.
На следующий день мы доделывали. Бликов у нас было мало, потому пришлось довольствоваться тем, что наскребли. Прочитав еще над одной бусиной долгое заклинание, Эрик снова размягчил пространство, и мы сделали четвертую дверь с залом для собраний — с музыкой, угощениями и прочим.
— Ну, вроде готово, — хмыкнул Эрик, создав на стенах последние три штандарта с нашими символами-животными. — Мда… потомки будут долго ломать голову, что мы имели в виду, поместив на этих дверях таких животных. С местной мифологией они совсем не вяжуться.
— Ну и пусть, — улыбнулся я. — Создадим собственную мифологию Так ведь гораздо интереснее.
95. Больше не драконша
И вот неделя закончилась. Альков был создан, все любимые фильмы — пересмотрены, игровые аккаунты — проданы а продукты — съедены. Мы с Каей в последний раз выглянули с балкона на заснеженную улицу, по которой весело бегали возвращающиеся с занятий школьники, и дали Эрику добро на открытие портала.
— Отправлю вас к Конкори, — предупредил маг. — У меня там есть припрятанная частичка души. Как раз и Ласла там же должна вас ждать. А если ее там и нет — то прилетит, будьте уверены.
— Сомневаюсь, — покачал я головой. — Мы на самом деле поступили очень глупо…
— Она любит тебя, — вздохнул Эрик и всучил мне череп Ганса. — Держи, отдай ей. Пускай хоть таким он будет с ней. Жаль, что не удалось сохранить принцу жизнь, конечно… ну да и пусть. Из тебя все же получше принц вышел. Кстати, как самочувствие?
— Злобным пьющим гадом становиться обратно не собираюсь, — улыбнулся я. — Но внутренних противоречий поубавилось. Вот думаю, а не принять ли мне действительно предложение Ласлы уехать на север?
— Уезжай, — кивнул Эрик. — Из замка открывается прекрасный вид на ржавые скалы, да и работы не много. Тебе должно понравится. По крайней мере насколько я тебя изучил.
— Ничего ты не знаешь обо мне, Эрик сон Теаган, — улыбнулся ему я, и маг открыл передо мной дверь моей же комнаты.
— Ну-ну, — сказал он снисходительно. — Как у вас тут говорится, Влад? Не поминайте лихом.
— Ты нас тоже не забывай, — кивнул я. — Пиши, звони, в гости приезжай.
— Не получится, — покачал головой Эрик, а потом неожиданно отобрал у Каи сумку. — Это еще куда понесла?
— Так мы же… — опешила девушка.
— Договаривались, не договаривались, а вы и так слишком сильно двинули прогресс, — строго отчитал ее Эрик. — Еще больше разгонять его не стоит, кете это пойдет только во вред. А теперь марш отсюда, безобразники. И чтобы я вас больше не видел!
Я расстроился. Сумка была набита книгами по химии и физике, которых мы накупили здесь, на Земле. В чем-то Эрик был прав — не стоило так сильно менять мир в такой короткий промежуток времени. Хотя он ведь не знал, что мы с Каей парочку книг просмотрели, жадно запоминая всякие примудрости. Впрочем, запоминал по большей части я и пересказывал ей, так как языка она нашего не знала. Хорошо хоть я выучил Вадгардский, а то бы мы с Эриком и Каей общий язык не нашли. Впрочем, я давно уже старательно на нем говорил…
Я отдал череп Кае, взял костыли и поковылял к раскрывшийся перед нами двери. За ней тянулся, упираясь в пестрый витраж, незнакомый замковый коридор. Я перешагнул порог… и как-то вдруг особенно четко осознал, что не вернусь. Сердце от этого дрогнуло, будто пропустило удар. Как же много я оставил за этим порогом. Все свое прошлое, все свои воспоминания, даже свои имя и личность. Будто угадав мои мысли, Кая осторожно дотронулась до моей руки.
— Помни, мальчик, — сказал Эрик мне в спину. — Всего три раза. Попытаешься вернуться — можешь умереть. Это только кажется, что перейти из мира в мир так просто. Но на деле ты распродаешься на сотни частиц в одном месте и собираешься в другом. Три раза это еще ничего, но на четвертый можешь и не собраться. Видел я одного такого. Неприятное зрелище…
Я неуверенно повернулся и встретился с магов взглядом. Было непонятно по его хитрому лицу, врет он или нет, но одно я точно понял — на эту сторону он смотрит с любовью и страшным сожалением. Улыбнувшись мне как-то потерянно,
