Ребекка позвонила в участок, и через несколько часов приехали два детектива, мужчина и женщина. Уилл открыл им дверь.
— Ребекка Берроуз? — спросил полицейский, заглядывая в дом через плечо Уилла и снимая фуражку. Он вытащил из нагрудного кармана блокнот и раскрыл его. Тут рация у него на лацкане что-то неразборчиво проскрежетала, и полицейский выключил ее. — Извините, — сказал он.
Женщина обратилась к Ребекке:
— Это ты звонила?
Ребекка кивнула, и женщина ласково улыбнулась ей.
— Ты сказала, что твоя мама дома. Можно с ней поговорить?
— Она тут, — сказала Ребекка и повела их к гостиной. — Мам, — позвала она, постучавшись, потом открыла дверь и отошла, пропуская полицейских. Уилл хотел войти следом, но тут мужчина повернулся к нему:
— Слушай, сынок, я сейчас убить готов за чашку кофе.
Полицейский закрыл за собой дверь, а Уилл выжидательно поглядел на сестру.
— Ладно, я сварю, — раздраженно сказала она и пошла за кофейником.
Сидя на кухне, они слушали неразборчивый шум взрослой беседы. Наконец, после нескольких чашек кофе и целой вечности ожидания, полицейский вышел из гостиной один. Он поставил чашку с блюдцем на стол перед Уиллом и Ребеккой.
— Я тут немного осмотрюсь. Поищу улики, — подмигнул он и пошел по лестнице наверх, прежде чем они успели ответить. Брат и сестра остались на кухне, глядя в потолок и прислушиваясь к шагам полицейского наверху, ходившего из комнаты в комнату.
— Что он хочет найти? — проговорил Уилл.
Они услышали, как мужчина спустился и обошел первый этаж. Потом он снова заглянул на кухню и внимательно посмотрел на Уилла.
— У вас ведь и подвал есть, так, сынок?
Уилл отвел полицейского в подвал и подождал в низу лестницы, пока тот осмотрел комнату. Его весьма заинтересовали находки доктора Берроуза.
— Какие любопытные вещицы тут у твоего папы. Надеюсь, у вас на все есть квитанции? — спросил он, взяв в руки одну из глиняных головок. Заметив изумленное выражение лица Уилла, он улыбнулся. — Я пошутил. Насколько я понимаю, он работает в краеведческом музее?
Мальчик кивнул.
— Я как-то раз там был… со школьной экскурсией, кажется. — Полицейский заметил тачку. — А здесь что?
— Не знаю. Может, папа с раскопок принес. Мы обычно вместе копаем.
— Раскопки, значит? — переспросил он.
Уилл кивнул в ответ.
— Пожалуй, посмотрю-ка я на ваш сад, — заявил полицейский, прищурясь и пристально глядя на Уилла. Его лицо вдруг посуровело.
В саду полицейский внимательно обследовал ограду, потом занялся лужайкой, наклоняясь над выжженными пятнами — к Берроузам повадилась облегчаться соседская кошка. Некоторое время он глядел поверх покосившегося забора на пустырь, а потом вернулся в дом. Уилл вошел следом за ним. Как только за ними закрылась дверь, полицейский положил ему руку на плечо.
— Скажи-ка, сынок, никто там не копал в последнее время? — тихо спросил он, как будто подбивал Уилла поделиться с ним секретом.
Уилл покачал головой, и они прошли в коридор. Здесь полицейский заметил блестящую лопату в стойке для зонтиков. Уилл попытался заслонить собой стойку.
— Ты уверен, что ты — или кто-то из членов семьи — не копал в последнее время в саду? — снова спросил полицейский, подозрительно глядя на Уилла.
— Я там уже сто лет не копал, — ответил Уилл. — Когда был помладше, вырыл на пустыре несколько ям, но потом папа запретил. Сказал, что кто-нибудь может туда упасть.
— Значит, на пустыре? И большие были ямы?
— Не маленькие. Но я там почти ничего не нашел.
Полицейский странно поглядел на Уилла и что-то записал в блокноте.
— А что же ты все-таки нашел? — хмуро спросил он, явно не понимая, что мальчик имеет в виду.
— Да так, бутылки, всякий старый хлам.
Тут из гостиной вышла женщина-полицейский и встала рядом со своим коллегой.
— Все в порядке? — спросил у нее мужчина, убирая блокнот в карман. Напоследок он еще раз пристально поглядел на Уилла.
— Я все записала, — ответила она и повернулась к Уиллу и Ребекке. — Послушайте, я уверена, что причин для беспокойства нет, но мы начнем расследование, как полагается. Если вы что-то узнаете или захотите поговорить с нами — о чем угодно, — позвоните по этому номеру. — Женщина вручила Ребекке карточку и ободрительно улыбнулась. — Часто бывает, что пропавший человек потом просто возвращается домой, когда отдохнет и все обдумает. Или успокоится.
— Успокоится? — спросила Ребекка. — При чем тут наш отец?
Полицейские удивленно переглянулись и посмотрели на Ребекку.
— Ну как же, ведь ваши родители поссорились, — сказала женщина.
Уилл ждал, что она продолжит и объяснит им, из-за чего была ссора, но она отвернулась.
— Что ж, нам пора.
Полицейские вышли, и Ребекка захлопнула за ними дверь.
— Это просто смешно! — раздраженно сказала она. — Они понятия не имеют, где его искать. Идиоты!
Глава 13
— Уилл? Это ты? — спросил Честер, прикрыв глаза от солнца. Его друг вышел через кухонную дверь на тесный задний двор дома Ролсов. Честер коротал воскресное утро, шлепая старой бадминтонной ракеткой обленившихся от жары мух и ос. Шлепанцы и тюбетейка забавно смотрелись на его мощной фигуре, ширину которой подчеркивали красный загар на плечах и мешковатые короткие штаны.
Уилл, поглощенный своими мыслями, стоял, засунув руки в задние карманы джинсов.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал он наконец, убедившись, что родители Честера не услышат их.
— Хорошо. А что надо делать? — спросил Честер, щелчком сбивая раздавленную муху с ракетки.
— Я собираюсь сегодня вечером пробраться в музей, — ответил Уилл. — Посмотреть папины вещи.
Честер, позабыв про муху и ракетку, уставился на него.
— Может быть, там найдется какой-нибудь след… у него в кабинете… — продолжал Уилл.
— Ты хочешь вломиться в музей? — тихо спросил Честер. — Я не…
— У меня есть ключи, — перебил его Уилл. Он достал их из кармана и продемонстрировал другу. — Мне нужно только кое-что посмотреть. И чтобы кто-нибудь постоял на стреме.
Уилл собирался идти в музей один, но, подумав, решил, что ему пригодится помощь. А обратиться теперь он мог только к одному человеку. Они с Честером неплохо сработались, когда копали туннель под Сорока Ямами, к тому же Честер искренне беспокоился за отца Уилла.
Опустив ракетку, Честер призадумался, глядя то на дом, то на Уилла.
— Ладно, — согласился он. — Надеюсь, нас не застукают.
