Внизу, в долине раздался скрип тормозов. Звук пронзил жаркую душную тишину. Хуан отпрянул от Линн, как будто в него выстрелили, и тряхнул головой, словно не понимая, что происходит. Потом провел рукой по волосам, и в этом жесте сквозила какая-то странная растерянность.
— Господи, — прошептал он, садясь. — Еще немного, и я бы занялся с тобой любовью прямо здесь. Точно какой-то нетерпеливый мальчишка…
В его голосе явственно слышались нотки презрения к самому себе. Линн вдруг осознала, что лежит перед ним с голой грудью. Она тоже села и неуклюже потянулась за одеждой, но Хуан ее остановил. Он обхватил ее за талию, потом медленно провел руками вверх по ее телу, взял груди в ладони, наклонился и поцеловал сначала один сосок, потом второй. Чуть позже, когда Хуан подавал ей одежду и помогал застегивать пуговицы на блузке, его руки слегка тряслись.
— Наверное, ты была права, дорогая, — хрипло проговорил он, помогая Линн сесть в седло, — когда не хотела ехать со мной сегодня. Пока ты не будешь готова отдаться мне не только телом, но и душой, нам не стоит оставаться наедине.
Сейчас у Линн была прекрасная возможность признаться ему в своих чувствах и сказать, что она любит его и желает. Но что-то ее удержало. Все получилось как-то уж слишком быстро. Ей нужно было время, чтобы свыкнуться с новыми для нее ощущениями.
По дороге в поместье Линн вдруг с ужасом поняла, что стала еще более уязвимой теперь, когда у нее было что терять.
6
Утром, в день отъезда в Мадрид, Линн попробовала снова заговорить с Хуаном про наследство. Она не изменила своего решения и по-прежнему собиралась вернуть виллу семье Хуана, а точнее — лично графине. Поскольку этот дом принадлежал ей до того, как она продала его Эймону.
— Я тебя прошу, не говори с мамой о вилле. Это ее расстроит. После смерти твоего отца, она едва не сломалась. И хотя сейчас она вроде бы потихоньку приходит в себя, лучше ее лишний раз не травмировать. Маму может расстроить любая мелочь. А разговоры о вилле напомнят ей о потере.
Это прозвучало вполне резонно, однако Линн не покидало чувство, что Хуан что-то недоговаривает. Она собралась уже расспросить его поподробнее, но тут в комнату влетела Мерседес и сообщила, что они с мамой готовы ехать…
Дорога была впечатляющей, но Линн, которая сидела на переднем сиденье рядом с Хуаном, была так поглощена его присутствием рядом, что не обращала внимания на красоты за окном. Однако когда машина въехала в город, ее внимание не могли ни привлечь старинные здания и оживленные толпы пешеходов.
Они проехали через Пласа Майор, затем мимо помпезного собора семнадцатого века и свернули на красивую улицу, обсаженную деревьями. Впечатляющие особняки в стиле барокко говорили о том, что это один из самых престижных и дорогих районов города. Линн вовсе не удивилась, когда Хуан затормозил у подъезда одного из роскошных домов.
— Этот дом принадлежал семье моего первого мужа еще до того, как они приобрели поместье в Андалусии, — сообщила графиня Линн.
Когда они подошли к подъезду, дверь распахнулась. Их уже ждали. Холл был громадный, с высоким потолком, но на редкость сумрачный. Если бы не горел свет, было бы темно.
— Прислуга заберет чемоданы и разнесет их по комнатам, — объяснила Мерседес Линн, затем с улыбкой повернулась к брату. — А Хуан, я думаю, нас бросит. У него собственный дом, и он предпочитает жить там один.
— Но не на этот раз, сестренка. — Мерседес удивленно расширила глаза, но потом понимающе кивнула.
— Ясно. Ты хочешь остаться здесь, чтобы быть поближе к Линн, — проговорила она с детской непосредственностью.
Линн почувствовала, что краснеет. Но Хуан даже бровью не повел.
— Ты права, — согласился он. — И надеюсь, что уже недалек тот день, что мы с ней будем еще ближе.
Всем сразу стало понятно, что он имеет в виду. А Линн вдруг охватил панический страх. Она повернулась к Хуану и горячо запротестовала:
— Ты обещал не торопить меня! — Графиня с дочерью деликатно отошли подальше.
— Я нормальный мужчина, Линн, — сдержанно проговорил Хуан. — Разве меня можно винить в том, что я не могу долго ждать? Я хочу тебя. — Тут он наклонился к ее уху и прошептал: — Хочу, чтобы ты была со мной… в моей постели.
Линн почувствовала, что краснеет. У нее не было никакого опыта интимной жизни. Однако тело само все знало и томилось по его жарким ласкам. В какое-то мгновение мелькнула безумная мысль: а что если он сейчас подхватит ее на руки и отнесет к себе в спальню… Но здравый смысл все же возобладал, и она отступила от Хуана, как будто опасаясь, что его близость все же заставит ее потерять голову.
Однако его слова разбудили в ней неудержимое пламя. Даже через полчаса, когда Линн переодевалась у себя в комнате, готовясь выйти к ужину, тело ее все еще отзывалось сладостной дрожью при одних только воспоминаниях о том, что Хуан шепнул ей на ухо.
Линн не сомневалась, что он — мужчина горячий и страстный. Однако в их первую встречу Хуан произвел на нее впечатление человека, который прекрасно умеет сдерживать свои порывы. Почему же сейчас он так нетерпеливо добивается того, чтобы она стала его женой? Буквально принуждает ее к замужеству? Потому что неистово любит ее? Но как можно ее любить? Она же такая обыкновенная, заурядная… К тому же небогата. Ей нечего дать ему, кроме себя самой… и папиного наследства. Но по сравнению с тем, чем владеет Хуан, это капля в море. Его страстность должна была убедить в его искренности. Но все же у Линн оставались сомнения.
За ужином она держалась достаточно замкнуто, хотя понимала, что это не говорит о ее умении вести себя в обществе. Наконец графине все-таки удалось привлечь внимание гостьи.
— У меня есть несколько тетушек, двоюродных сестер и братьев, которые приезжают в Мадрид в то же время, что и мы. Им всем захочется вас увидеть…
— Особенно теперь, когда они с Хуаном решили пожениться, — перебила графиню дочь. — Хуан у нас считается главой семьи, — объяснила она Линн. — Тетушки едва не перессорились друг с другом, стараясь подыскать ему невесту. Каждое лето нам представляют целый выводок молодых и красивых девиц из приличного общества. — Мерседес театрально закатила глаза. — Вот почему Хуан предпочитает скрываться от назойливых гостей в своем доме.
— Ты, сестренка, болтаешь чепуху, — проговорил Хуан. — Конечно, наши родственники будут рады познакомиться с Линн. А если я успею ее уговорить, может быть, мы и объявим о нашей помолвке…
Ну вот, он снова торопит ее. Наверное, Линн должна этому радоваться. Но все-таки в глубине души оставалась какая-то настороженность. Хуан наверняка осознает, что перед таким мужчиной, как он, устоит редкая женщина. Тогда почему он так спешит узаконить их отношения?
— Ты снова меня торопишь, — запротестовала Линн.
Хуан сидел за столом рядом с ней. Он поставил бокал с вином, взял руку Линн в свои и проговорил очень серьезно:
