Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
– Стоп! – Ханна показала на изображение загадочного существа-фавна, которое я нашла на днях. – Это не единорог. Или все-таки он?
– Нет, – одновременно воскликнули мы с Шарлоттой.
– Почему нет?
Мы нагнулись над страницами. Рисунок тушью, как и запись под ним, был датирован тысяча семьсот пятьдесят восьмым годом и, видимо, сделан рукой некоего предка де Винтеров, потому что автор называл себя граф фон Штольценбург. По первым записям, тянущимся с начала тысяча семьсот пятьдесят восьмого года, было видно, что человек он одинокий. Граф снова и снова клял свою отшельническую жизнь и расстраивался из-за того, что у него нет ни жены, ни детей.
Со временем его тексты менялись все больше и больше, становились все мрачнее, тоскливее и… безумнее. Видимо, граф фон Штольценбург был не только одиночкой, но еще и параноиком. Он создал в замке бесчисленные тайные ходы и комнаты, которые называл лабораториями, где часто пропадал в начале лета тысяча семьсот пятьдесят восьмого года. В последних записях он заговорил о каком-то сыне, а если точнее, существе, которое переживет его и пронесет его слова сквозь года. О ком-то, кто одолеет границы времени и бренность бытия.
У меня росло подозрение, что граф фон Штольценбург понемногу терял рассудок. С октября пятьдесят восьмого года его записи превратились в полную бессмыслицу, он постоянно вырисовывал тушью один и тот же рисунок. Мы бросили чтение. Оно ничего не давало.
Но Ханна снова торжествующе указала на набросок:
– Смотрите, он создал единорога.
Шарлотта фыркнула:
– Ладно, на сегодня хватит. Боюсь, уровень бреда все растет. Пуговица и лев – это еще куда ни шло, но всему есть предел. Сейчас пора заканчивать. – Она взяла книгу у меня из рук, захлопнула и запихнула мне под подушку. – Пойдем спать, а завтра подумаем дальше, хорошо? Магии не существует.
Правда?
– Спокойной ночи, – сказала я.
Шарлотта уже стояла у двери. На ходу она в миллионный раз за день взглянула на экран телефона. Видимо, новых сообщений так и не было, потому что она сразу сунула его обратно в чехол. Ханна ушла в ванную чистить зубы, а я осталась одна. Подушка немного дыбилась из-за лежащей под ней книги.
Я прикрыла глаза и оперлась головой о стену позади. Как это вообще возможно? Мне шестнадцать, я твердо настроена повзрослеть. Следующей весной я приму участие в выборах на место старосты школы, а после окончания школы собираюсь три года путешествовать по миру. Поступлю в университет и сделаю карьеру. Может, стану адвокатом или журналисткой. Боже мой, я же разумный человек, я правда на полном серьезе сижу тут со старой книженцией и гадаю, существует ли магия?
Но на странице книги остались мои записи о пуговице, льве и помутнении рассудка доктора Майера в кафетерии. И у меня, черт возьми, получилось натравить на Тоби Белла настоящего льва! При мысли об этом я покрылась гусиной кожей. Та запись вышла действительно безрассудной. Кажется, последствия своих слов вообще невозможно предугадать. Хотя насчет чаепития и пуговки в кексе все прошло без зазубринки… может, потому, что инструкции я написала очень точно?
Я прислушалась к шуму льющейся воды и звуку электрической зубной щетки Ханны. Рука словно сама собой скользнула по простыне и вытащила хронику на свет.
«Наука не в том, чтобы строить о чем-то догадки, а в том, чтобы создавать гипотезы и доказывать их». За последние недели я примерно сорок два раза слышала эти слова от Джона. Сегодня я или сошла с ума, или сделала революционное открытие. В обоих случаях безопаснее, логичнее и научнее не сидеть на месте, не так ли? Проверять гипотезы. Итак, если я хочу что-либо доказать, следует выяснить, существует ли возможность сделать это иначе, нежели провести небольшой эксперимент.
Я присмотрелась к тисненому силуэту на обложке существу, придуманному сумасшедшим, существу, в которое, как в сказочный персонаж, я еще сегодня утром не верила. Надо понять, как оно связано с записями и самой книгой. Я должна узнать больше. Прямо сейчас.
Конечно, я буду ужасно осторожна и начну со всяких мелочей типа пуговиц. Но я возьмусь за это сегодня же ночью. Эмма Магдалена Моргенрот не из тех, кто бездействует.
Я схватила карандаш и через минуту стала выводить тонкие линии на новой странице. Вернувшись из ванной, Ханна увидела, что я делаю, и ухмыльнулась:
– Так у меня будет единорог?
– Нет, – ответила я и продолжила писать, надеясь, что не иду прямой дорожкой в сумасшедший дом. – А как тебе понравится работать над проектом по биологии в группе с Синаном?
Ханна покачала головой, а затем кивнула:
– Забудь уже об этом придурке.
Декабрь 1758 года
Здоровье покинуло меня. Неделями я прикован к постели и чувствую, что смерть близка. Я рад нашей встрече, мое время среди живых подходит к концу. Уже скоро я уйду. Но какая-то часть меня продолжит существование, даже когда я давно стану пылью и прахом. В этом я наконец-то не сомневаюсь.
Так и мои слова в этой книге.
Они сохранятся навеки, я знаю это,
ведь не раз пытался забрать
их назад или изменить.
Но всякий раз тщетно.
6
Следующие дни пролетели как один миг в долгой истории жизни замка.
Но изменилось все.
Раньше я часто мечтала быть значимой. Еще ребенком мне хотелось влиять на события, помогать людям и делать мир лучше. Но я знала, что для этого нужно стараться, и много работала над собой. Например, делала все, чтобы с успехом закончить Штольценбург. В прошлом году у меня даже получилось стать представительницей учеников средних классов в совете школы. Но действительно изменить что-либо мне до сих пор не удавалось, не считая, может, моего противостояния в изнуряющей дискуссии на тему школьной формы. А теперь, с хроникой, я получила возможности, о которых и мечтать не смела, и начала мало-помалу постигать границы новых миров.
Кое-что уже произошло: например, Ханна и Синан действительно попали в одну группу по биологии и в четверг сидели вместе после обеда, разрабатывая концепцию влажной среды обитания, которую на следующей неделе представят для дальнейших исследований.
А еще мне буквально несколькими предложениями удалось то, с чем не справлялся ни один доктор: отец уже несколько дней чувствовал себя здоровым, его не мучили ни мигрень, ни астма, ни выдуманная тропическая болезнь, и настроение у него значительно улучшилось. Вчера вечером я даже видела, как он занимался йогой в парке, хотя в это верилось с трудом. И улыбался папа все чаще.
Доктор Майер и молодая госпожа Беркенбек теперь официально стали парой. Несколько школьников видели, как позавчера во время ужина они скрылись за автоматом с напитками. Их много раз видели в парке держащимися за руки. Что сподвигло милую повариху простить нашего историка, никто точно не знал. Но почему это произошло, было абсолютно ясно только мне да Ханне.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
