Книга Трудное счастье - София Джеймс

Час спустя Люсьен понял, что необходимо сделать передышку. Нужно прилечь и набраться сил. Шея мучительно болела – должно быть, рана снова открылась. Люсьена уже некоторое время с головы до пят била дрожь.

– Можно сделать привал здесь, – прервал его размышления голос Алехандры.

Люсьен осмотрелся. Сразу было видно, что на эту поляну много лет не ступала нога человека. Кроме того, с нее отлично просматривался путь, которым они только что пришли. Но больше всего порадовало высокое дерево, росшее на самом краю каменного выступа. Торчащие в разные стороны корни создавали своеобразный навес. Идеальное место для ночлега.

– Настоящий дом, – улыбнулась Алехандра. – Смотрите: вот стены, вот потолок… Мне уже приходилось здесь ночевать.

– Что это за дерево? Какая-то разновидность дуба?

Алехандра кивнула:

– Испанский скальный дуб. Думаю, в Англии такие не растут.

Люсьен опустил мешок на землю и сел, прислонившись к дереву спиной. Будь он один, сейчас закрыл бы глаза и попытался собраться с мыслями. Но достаточно было взглянуть на выражение лица его спутницы, чтобы понять – она и без того уже беспокоится за состояние его здоровья, которое оставляет желать лучшего. Жесткая кора больно царапала кожу, и Люсьен чуть подался вперед, опершись локтями о колени. Надо снять куртку и промыть рану, но в темноте и на холоде об этом нечего было и думать.

– Вы дрожите.

Люсьен молча посмотрел на нее. У него не было сил и дальше скрывать свое состояние. Теперь ему было не до притворства. Сейчас Люсьен не смог бы встать на ноги, даже если бы от этого зависела его жизнь.

– Оставьте меня и возвращайтесь домой, – велел он Алехандре. – Без меня у вас больше шансов…

Но девушка не дала ему договорить.

– Не думала, что вы такой слабак, капитан. У меня создалось впечатление, будто вы всегда доводите дело до конца.

Люсьен невольно улыбнулся.

– Кроме того, вам уже приходилось получать тяжелые ранения. Когда вас принесли в дом, я видела на вашем теле страшные шрамы. Если сумели выжить один раз, то сумеете и два, и три.

Ее слова заставили Люсьена смутиться. Эта девушка стаскивала с него разорванную и залитую кровью военную форму, когда он был без сознания? В первый раз Люсьен очнулся, когда лежал один в комнате, и был полностью обнажен, если не считать бинтов.

– Кто меня раздевал? – спросил он.

– Ах, совсем забыла, что вы, англичане, – ужасные ханжи. У нас к подобным вещам относятся гораздо проще.

Алехандра рылась в своей дорожной сумке, и он не видел ее глаз. Однако в голосе девушки слышались озорные, шутливые нотки.

– А теперь снимайте и куртку, и рубашку. Я должна вас осмотреть.

Но Люсьен даже не шелохнулся.

– Вот, нашла, – объявила Алехандра, вынимая из сумки то, что искала. – Эту мазь дала мне Констанца. Сказала, что надо ее применить, если рана опять начнет кровоточить или у вас разыграется лихорадка.

Люсьен непослушными пальцами расстегнул суконную куртку, потом рубашку, которая плотно прилипла к коже. Люсьен потянул сильнее и тут же почуял металлический запах свежей крови. Когда Алехандра подошла к Люсьену сзади и дотронулась до его плеча, чтобы помочь снять рубашку, Люсьен вздрогнул. Через секунду девушка уже разглядывала рану.

– Вижу, кровотечение замедлилось, – произнесла она. Затем, водя указательным пальцем по его спине, задумчиво произнесла: – Здесь, посередине, раны глубже, чем по бокам. Все они уже зажили, кроме той, что на шее. Это она воспалилась и кровоточит.

Люсьен помнил, как враги напали со спины. Он ощутил первую острую боль в тот момент, когда упал Гай. Развернув лошадь, Люсьен готов был принять бой и быстро выхватил саблю из ножен. Но французов оказалось слишком много. Все, что происходило дальше, Люсьен помнил лишь смутно.

Между тем Алехандра промыла ему рану холодной водой и вытерла кровь чем-то мягким. От мази пахло чесноком, лавандой и камфарой, она обладала приятным успокаивающим и охлаждающим действием – как раз то, что нужно для воспаленной раны. Затем Алехандра протянула Люсьену чашку с травяным настоем, который налила из стеклянного сосуда в своей сумке. Вместо пробки его закрывала печать из красного воска.

– Сидите смирно. Сейчас перевяжу рану.

Осторожные руки прошли у него под мышками и встретились на груди. Люсьен шеей чувствовал теплое легкое дыхание Алехандры. Ощущение было приятным.

– Вам повезло, капитан, что сабля не прошла на пару дюймов выше. После такой раны вы бы точно не выжили, поэтому благодарите свою счастливую звезду.

Только теперь Люсьен заметил в зеленых глазах Алехандры коричневые, и золотистые, и желтые вкрапления. Люсьен вдруг пожалел, что нельзя вот так просто сидеть и разговаривать с умной красивой женщиной сколько захочется, не боясь вражеских партизан.

Люсьен, покачиваясь, поднялся и снова оделся. Алехандра же снова потянулась к дорожной сумке. Люсьен заметил, что его мешок гораздо легче, и почувствовал острую досаду из-за своей слабости. Между тем Алехандра сняла шапку, и длинные густые темные волосы свободно рассыпались по плечам. Люсьен поспешно отвел взгляд. Через несколько дней он уплывает в Англию, к тому же Алехандра не нуждается в его восхищении. Но лукавый взгляд зеленых глаз говорил об обратном. Он снова сел рядом с ней. Алехандра протянула ему полоску сушеного мяса, и Люсьен с благодарностью кивнул.

– Хорошо, что дождь перестал, – заметила она. – Но даже при самой благоприятной погоде до Понтеведры будем добираться еще дня два, не меньше. А если вам будет хуже, то и дольше.

– Должно быть, отец хватится вас, когда не вернетесь вовремя.

– Папа на неделю уехал в Бетансос. Обратно пойду вдоль побережья и дома буду одновременно с ним. Хватиться меня он не успеет.

– Выходит, есть более короткий путь? Значит, я вас задерживаю и обременяю?

Нахмурившись, Алехандра пристально посмотрела на него.

– Скажите, капитан Говард, вы очень богаты? Этот вопрос застал Люсьена врасплох.

– Вы прямо как дебютантка на лондонском балу! Невесты оценивают состояние всех потенциальных женихов и останавливают выбор на самом обеспеченном ухажере.

Алехандра лишь улыбнулась.

– Просто подумала, может, стоило попросить за вас выкуп? Видите ли, наш партизанский отряд отчаянно нуждается в средствах.