Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Он произносил эту речь, стоя под горячими струями, с воодушевлением намыливаясь. И даже если у нас бывают моменты, когда мы чуть меньшие лузеры, втолковывал он ей, если есть такие озарения – они случаются тогда, когда мы позволяем себе сделать кому-нибудь подарок. Когда сам факт, что мы отдаем частичку себя, говорит, что мы способны давать, а значит, обладаем определенной силой. В это мгновение мы не так жалки, не так голодны.
Вот сейчас у тебя была возможность облагодетельствовать меня. Подарить доверие, эмпатию, внимание, заинтересованность. Долю секунды, которая тебе ничего бы не стоила. И этот шанс ты тоже упустила.
Так кто же тут лузер? Кто, а?
На этом месте он закрывал кран и выходил из ванной.
Он вздохнул. Он все еще не превратился из мальчика в мужчину. Нигде он не мог найти подробного списка признаков маскулинности, но воображаемые дискуссии в ванной уж точно не входят в этот список. Нет сомнения: он много чего упустил.
Он вынул бутылку виски из рюкзака и поставил ее на стол. Когда-нибудь нужно начинать. Это то, что пьют серьезные люди. Холодную воду? Ну, в самом деле. Он увидел, как барменша снова с удивлением посмотрела на него из-за барной стойки. Немного неприятно сидеть в баре с бутылкой виски, которую ты принес из дома.
Ну а что, возмутился он, а что? Нельзя? Запрещено законом? Вот он открывает бутылку. Если захочет, он даже выпьет прямо здесь. Можно даже и без стакана. Он посмотрит на барменшу обворожительным взглядом, полным силы, без страха, поднимет бутылку, как будто желая произнести тост, – и сделает несколько больших глотков, не отводя глаз. И только после этого поставит бутылку на стол…
Боже мой, властелин Петах-Тиквы, что это за дерьмо с ацетоном?
Жидкость обожгла ему язык и заполнила всю полость рта, включая промежутки между зубами, и он ощутил, что еще мгновение – и этот вкус повиснет у него на язычке в горле. Какой-то кислотный Гремлин[12]. Он инстинктивно сглотнул – но стало только хуже: этот пожар проник глубже, а янтарную лаву прибило к стенкам бедного горла. Да, он никогда не пил виски. Это был слишком большой глоток. Видимо, для него сейчас любой глоток был бы слишком велик. Глаза заслезились, он почувствовал, что жидкость жжет его, стекая по горлу до самого желудка, – хотя он был уверен, что внутри желудка не может быть нервных окончаний.
Затяжной кашель, отчаянный, как у утопающего, который пытается поймать ртом воздух, вырвался из его горла и унес все остатки его недолговечной иллюзорной маскулинности. Все, кто был в пабе, замолчали и посмотрели на него. Он все кашлял и прерывисто дышал, пока его пожирали по меньшей мере десять пар глаз, и он буквально слышал, как они думали про себя: может, встать и помочь ему? Пока он не задохнулся тут у всех на глазах…
Он поднял руку, чтобы все перестали на него смотреть.
– Все… ахххх… нормально… – Он подавился. – Просто… ахххххк, ухххххк, ббббуахххх, не в то горло… Ахххх… я слишком рано… я пытался сказать слово, пока пью… все в порядке… аххххк…
Они вернулись к своим разговорам, а он ощущал, как раздраженное горло постепенно «успокаивается». Только барменша все еще стояла и смотрела на него с легкой улыбкой, которую безуспешно пыталась скрыть. Наконец она подошла к нему и тихо спросила:
– Принести еще воды?
Он кивнул, стараясь не смотреть ей в глаза.
– Клево, – сказала она, – и скажите мне, если захотите чего-нибудь покрепче. Может, мы найдем какой-нибудь напиток, который вам понравится. По крайней мере, больше, чем этот.
И удалилась.
Через час открылась дверь – и вошла хозяйка заведения.
В «Неустойке» оставались только шесть человек. Бен, барменша, человек у бара, пребывающий в тихом отчаянии, и голосистая троица: эти сидели за столиком и все еще пытались болтать. Женщина, появившаяся в дверном проеме, выглядела совсем не так, будто она имеет отношение к этому заведению. На голове – неподвижные крупные седые локоны, явно уложенные с большим количеством спрея. Верхнюю часть тела облегала коричневая шерстяная жилетка – совсем не по сезону. Юбка – из толстой ткани, тоже коричневая, длиной до середины икры. Одной рукой она открыла дверь, а другой втащила за собой старую яр-ко-голубую сумку-тележку, из которой выглядывал розовый полиэтиленовый пакетик, как будто медуза, собирающаяся в панике удрать. Тяжелые ботинки и потертая поясная сумка завершали образ.
Стоя у двери, она оглядела помещение и пошла вдоль барной стойки, волоча за собой сумку-тележку.
Когда она поравнялась с барменшей, та, перегнувшись через стойку, прошептала ей на ухо несколько слов и показала на Бена. Пожилая хозяйка заведения посмотрела на него, с легким стуком поставила свою тележку и подошла к нему.
– Вы ждете меня? – спросила она.
– Да, – ответил Бен. – Очень рад познакомиться, госпожа…
– Вентор, – ответила она. – Уже поздно, молодой человек. Что вам нужно?
– Мне нужно поговорить с вами о Хаиме Вольфе.
Попытка оказалась успешной. Брови мадам Вентор поднялись на миллиметр или два. Она посмотрела на него, потом развернулась и огляделась: кто остался в пабе? Наконец снова посмотрела на него и спросила:
– Откуда вы знаете Хаима Вольфа?
– Я иногда навещал его. Сегодня получил кое-что в наследство от него.
– Что же?
– Бутылку. Виски.
Мадам Вентор устремила на него оценивающий взгляд – прикинула, сколько правды может содержаться в его словах, – и сказала:
– Ладно. Но не здесь. Наверху. Идите за мной.
Она вернулась к своей тележке.
– Как дела, народ? – спросила у троицы за столиком. – Не допили еще? Мы сворачиваемся. Идите домой, завтра в школу.
– Бабушка, мы уже давно не в школе, – сказал один из них.
– Бабушкой будешь называть свою маму, – ответила ему Вентор. – А если ты дурак, то уроки у тебя каждый день. Ладно, давайте, хорош мучить Оснат, ей тоже надо баиньки. Закругляйтесь потихоньку.
Она взяла сумку-тележку и потащилась дальше, вдоль барной стойки. Махнула Бену, чтобы шел за ней.
Проходя мимо последнего клиента, который остался в пабе, она кивнула ему и сказала:
– Иди домой, Миха. Жена уже ждет тебя, будет снова звонить, а этого я не хочу, спасибо. Давай, последний глоток, глубокий вдох – и домой.
Миха не потрудился даже допить. Он сполз со стула, медленно застегнул пуговицу на рубашке и молча вышел.
– Спокойной ночи, Оснат, – помахала госпожа Вентор, дойдя до конца барной стойки. – Закроешь тут все, ладно?
– Естественно, – сказала Оснат. – Спокойной ночи.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
