Книга Пробуждение скромницы - Бронвин Скотт

Как выяснилось, Дмитрий не просто ее ждал, он для нее готовил. Он поднял глаза и одарил ее взглядом, способным испепелить. Интересно, он сам осознает, как действует на людей? Или чувственность для него совершенно естественна и не требует усилий?

– Доброе утро. Хотелось бы назвать вас соней, но еще очень рано.

Теперь и Эви заметила, что утро только начиналось. Солнце уже взошло, но воздух был прохладным. Природа напоминала о том, что, хотя дни еще теплые и даже жаркие, осень уже не за горами. Эви протянула руки к плите, от которой шло приятное тепло.

– Что бы вы хотели на завтрак? Сосиски? Хлеб? С вечера остался копченый лосось. – Он повернул сосиски, которые лежали на решетке над огнем, и засмеялся. – Мы – практичные, простые люди. Наш завтрак плотный, но без фантазии. Чаще всего по утрам мы доедаем то, что осталось от ужина.

– Здесь все выглядит восхитительно. – Эви села за стол, мысленно отметив, что восхитительно выглядит не только еда. Дмитрий успел побриться и переодеться. Теперь его длинные волосы не были собраны в хвост и свободно падали вперед. Мужчины в Англии, как правило, стригутся намного короче. Но его волосы опускались ниже плеч, и это придавало ему вид сурового воина далекого прошлого, когда мужчины были совсем не утонченными созданиями.

Словно прочитав ее мысли, Дмитрий выпрямился и быстро собрал волосы в хвост. И сразу суровый воин исчез, уступив место джентльмену.

Кем они являются друг для друга? Становятся друзьями? Или так и останутся коллегами по работе? Или двумя разными людьми, которых на время свел общий интерес к истории?

– А я не убрала волосы для вас, – пошутила она.

Темные глаза задумчиво уставились на ее лицо, жадно впитывая малейшие детали, и Эви судорожно сглотнула. Наверное, надо было все же сделать прическу. Неожиданно распущенные волосы показались ей чувственными.

– Но ваши волосы прекрасны. Венец женской красоты. Мне кажется, преступно скрывать такую роскошь под шляпками, мучить их заколками и тугими косами. Наоборот, надо выставлять их на всеобщее обозрение.

– Мои волосы обыкновенные, рыжие, – смутилась Эви.

Дмитрий покачал головой, наполнил тарелку и поставил перед ней. Он улыбнулся, наполнив все ее тело – до самых кончиков пальцев – восторгом.

– Они имеют цвет корунда. Это минерал, который добывается в центральной части моей страны. Подождите, сейчас я вам покажу. – Он нырнул в шатер и почти сразу вернулся с небольшим мешочком в руках. Опустившись на колени рядом с ее стулом, он развязал мешочек и высыпал его содержимое на ладонь. – Вот что я искал. – Он показал ей небольшой камешек, шлифованная поверхность которого переливалась разноцветьем красных и коричневых оттенков. – Это корунд.

Дмитрий поднес камешек к ее волосам и слегка отодвинулся, чтобы оценить сходство.

– Идеально подходит. Я знал, что так и будет. – Он был доволен собой и рассмеялся. Затем высыпал все остальные камешки обратно в мешочек, а корунд вложил ей в ладонь, которую накрыл своей рукой. – Оставьте его себе. Так вы будете всегда помнить цвет своих волос.

Мужчина и женщина замолчали. Эви знала, что будет помнить не только цвет своих волос. Она будет помнить его, человека с темными глазами, один взгляд которых заставляет ее сомневаться в правильности незыблемых устоев своего мира. Возможно, ему это известно.

Она будет помнить и о том, что Дмитрий Петрович – иностранный принц, человек, который выше ее во всем. Он занимает самое высокое социальное положение, он умнее, опытнее, а кроме того, он красив, как бог. А боги обычно стоят на своих пьедесталах и не обращают внимания на простых людей вроде нее.

– Что тут у нас? Бьюсь об заклад, я слышал смех, хотя еще слишком рано. В такую пору ничто не может рассмешить. Эви, а ты, оказывается, ранняя пташка!

Взгляд Эви метнулся к подошедшему Эндрю. Он выглядел аккуратным, но уставшим, словно не успел отдохнуть. Возможно, ему действительно не стоит вылезать из постели в такую рань. Она сжала в кулаке камешек, словно это была тайна, которую она намеревалась сохранить. Ее охватило чувство вины. Ей показалось, что ее застигли за чем-то постыдным, что необходимо всячески скрывать.

Дмитрий вскочил, сообразив, что неожиданному гостю сцена может показаться, мягко говоря, двусмысленной. А у нее, в плюс ко всему, еще и волосы распущены. Надо было их все же заколоть.

– Что бы здесь ни происходило, надеюсь, для меня найдется кофе. – Эндрю расположился на стуле, но его глаза продолжали внимательно изучать Эви и Дмитрия. – Я не вовремя?

– Кофе нет. Только черный чай. Крепкий, – радушно сообщил Дмитрий и пошел за чашкой. – Черный чай – традиционный напиток, который наши люди пьют за завтраком. – Вопрос Эндрю он проигнорировал. – Есть сосиски. Угощайся. Знаю, ты их любишь.

– Еще очень рано, Эви. – Эндрю откусил большой кусок сосиски, и его глаза снова подозрительно прищурились.

Именно такого внимания Эви хотела избежать.

– Мы должны были обсудить систему каталогизации, – сообщила она и сама удивилась, что говорит спокойно. Она оглянулась на Дмитрия в поисках подтверждения.

Тот взглянул Эндрю прямо в глаза.

– Мы собирались сделать это вчера вечером. – Он неопределенно взмахнул руками. – Но время бежало слишком стремительно. – Трактовку своего заявления он предоставил Эндрю. В его шоколадных глазах вспыхнул огонь вызова.

Эви подумала, что все идет к битве лимонных пирожных номер два. Хотя она не вполне понимала почему. Принц Дмитрий Петрович и Эндрю Эдэр – маловероятные кандидаты на соперничество из-за нее. Она – простушка Эви Милхэм, а они – красивые мужчины, которые могут получить любую женщину – стоит только захотеть.

Эви отодвинула тарелку.

– Спасибо за завтрак. Я должна вернуться к работе, если вы, конечно, не хотите, чтобы я начала зарисовки здешней мебели.

Мужчины встали.

– Я отвезу тебя сегодня домой, Эви, – сказал Эндрю, бросив торжествующий взгляд на Дмитрия.

Эви благодарно улыбнулась, продолжая сжимать в кулаке камешек. О чем бы мужчинам ни предстояло договориться, они смогут сделать это без нее. А у нее свои заботы. Хотя интересно, почему Дмитрий так высказался о времени. Создавалось впечатление, что он хотел предложить Эндрю поразмыслить над его словами.