Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Однако его приятели к тому времени уже порядком опьянели, развеселились и, будучи не в силах держаться этого благородного изречения, принялись тихонько напевать, памятуя о склонности Даниэля записывать всё, что слышат уши. В итоге он намалевал на стене лавочки: ¡Vivir con mierda, es cómo vivir a medias! Смысл изречения поменялся, потому что замена двух букв вылилась в слово mierda, то есть «страх» стал «дерьмом».
Трудности с правописанием преследовали Даниэля и по сию пору, так что когда Беатрис получила письмо от кузена, то сразу же поняла: стряслось что-то неладное. Раз Даниэль написал письмо, значит, никакого другого способа передать сообщение у него попросту не было.
Беатрис наступила на письмо, спускаясь по лестнице. Бумага слегка подмокла, так что девушка поскользнулась на ступеньке и едва не упала. Она спрыгнула на землю, чтобы избежать растяжения лодыжки – тут-то письмо и попалось ей на глаза. Беатрис развернула лист бумаги, узнала почерк Даниэля и быстро свернула листок обратно. Один лишь вид почерка кузена вызывал в ее душе такую же тревогу, как и его голос накануне ночью.
Беатрис предпочитала предаваться напряженным размышлениям в одиночестве, поэтому она тихо пошла прочь от радиотелескопа, миновала строения Бичо Раро и добралась до грузовика. Под машиной было не так уж много места, и всё же девушка ухитрилась, извиваясь всем телом, заползти под грузовик ногами вперед. Потом, оказавшись в укромном, полутемном, тесном пространстве, она, вздохнув, вновь развернула письмо.
Беатрис прочитала послание. Потом перечитала, потому что в письме ее об этом просили. Наконец она прочитала письмо в третий раз. Указаний насчет третьего прочтения в письме не было, но двух раз ей оказалось недостаточно.
Беатрис,
Я влюблен в Мариситу Лопес. Это вышло случайно.
Вчера ночью, закончив с Тони, я ей помог. Это уже была не случайность. Я не мог трусливо наблюдать за ее страданиями.
Тьма уже начала опускаться на меня.
Я ухожу из Бичо Раро в пустыню, туда, где никто кроме меня не пострадает от этой тьмы. Боюсь, если я останусь, семья захочет мне помочь и тоже навлечет на себя тьму. Я не смогу с этим жить.
Я попрошу ее передать это письмо тебе и только тебе, потому что верю: только ты сумеешь проявить здравый смысл, а не доброту. Я верю, ты сумеешь убедить их в том, что меня не нужно искать. На всякий случай выжди несколько часов и только потом расскажи им всё, чтобы дать мне фору. Прошу тебя. Я так хочу. Прочитай письмо еще раз и поймешь, что я абсолютно серьезен. Всё случившееся – только моя вина, и больше никто не должен пострадать. Может быть, я сумею победить тьму и мы еще увидимся.
Прости, я забираю с собой кухонный радиоприемник. Может, смогу вечером послушать Дьябло Дьябло – тогда я представлю себе, что вы двое рядом со мной.
Пожалуйста, не говори Марисите, что я ее люблю. Не хочу причинить ей еще больше боли, она и так мучается.
Даниэль.
Некоторые слова были написаны с ошибками, некоторые Даниэль сгоряча пропустил, некоторые слоги вообще вымарал, стремясь к большей выразительности, но общий смысл Беатрис уловила.
Несколько долгих минут она лежала под грузовиком, созерцая похожие на кружево пятна ржавчины рядом с колесами. В обычных обстоятельствах грузовик не заржавел бы так быстро в засушливом и жарком Бичо Раро, но ранее в этом году он стоял припаркованный слишком близко от домика Мариситы и оказался залит солеными потоками ее слез.
Беатрис всегда имела при себе ручку, а также один-два вырванных из блокнота листа бумаги, сложенных вчетверо, так что теперь просто достала их из кармана. Раньше вместо ручки она носила с собой огрызок карандаша, потому что ей нравился скрип грифеля по бумаге – подрагивающий карандаш казался ей живым существом, – но потом ее сбили с ног сбежавшие из загона коровы, и Беатрис проткнула этим карандашом руку. Теперь она носила с собой ручку – эта письменная принадлежность была менее живой, зато ее проще было закрыть колпачком.
Беатрис перекатилась на живот и стала быстро записывать свои мысли на своем секретном языке чисел. Как долго, размышляла она, Даниэль влюблен в Мариситу Лопес и как такое вообще произошло? Всю жизнь им изо дня в день твердили держаться подальше от пилигримов, а человеку сложно влюбиться на расстоянии. Возможно, писала Беатрис, Даниэль просто думает, будто влюблен в Мариситу.
Однако это предложение Беатрис немедленно вычеркнула. Даниэль знал самого себя и свои чувства как никто другой в Бичо Раро. Раз он говорит, что влюблен, значит, так оно и есть. Главное же заключается в том, строчила Беатрис малюсенькими цифрами в целях экономии бумаги, что убьет его не любовь.
В пустыне Даниэлю понадобятся вода и еда. Ему потребуется укрытие от леденящего ночного холода и жгучего полуденного солнца. Выходит, невозможно принести кузену ни воды, ни еды, не нарушив тем самым запрет. Вдобавок надо что-то делать с его тьмой. Тьма принимает любые формы и размеры, и было страшно и неприятно представлять, во что именно выльется то, что скрывалось в душе Даниэля. Им всегда говорили, что тьма члена семьи Сория гораздо опаснее тьмы обычного пилигрима, а уж Беатрис навидалась достаточно жутких воплощений их тьмы. Существует вероятность, писала Беатрис, что тьма Даниэля окажется смертельной.
Сделав эту запись, девушка уронила ручку на землю.
Потом, недовольно цокнув языком, снова сжала ее в кулаке. Беатрис с тревогой подумала, что если уж она, бесчувственная девушка, готова пренебречь предостережением Даниэля и немедленно отправиться на поиски кузена, рискуя тем самым навлечь тьму на них всех, то другие, более страстные члены семьи могут не удержаться. К тому же Беатрис беспокоил и более приземленный вопрос: если Даниэль не вернется, ей самой придется стать святой Бичо Раро. Как все Сория, она могла творить чудеса. Однако когда чудо совершает настоящий святой, это важно. Это духовное действо. Для Беатрис же это было просто действие, которое она могла проделать, всё равно как почистить зубы или поменять масло в грузовике.
Беатрис считала, что одного умения недостаточно.
Если бы только паломникам чудеса давались хоть немного легче. Зачастую они прибывали в Бичо Раро, преодолев сотни миль, и в конце такого путешествия оптимизма у них оставалось всего ничего. Потом, после того как святой Бичо Раро творил над ними чудо, многие пилигримы обнаруживали, что ставшая видимой тьма так же страшна, как тьма невидимая, а может, еще страшнее. К ним неизменно подкрадывалось отчаяние, мешающее трезво взглянуть на себя со стороны и через это найти способ окончательно исцелиться. И, разумеется, святой не мог вмешиваться. К тому же важно было начать эмоциональное исцеление пилигрима еще до совершения первого чуда, а для этого требовались молитвы, наставления и соответствующая атмосфера. Требовалась святость, как сказал бы Даниэль. Легенда гласила, что величайшая из всех святых семьи Сория, Каталина де Лупе Сория, отличалась такой святостью, что первое и второе чудо происходили почти одновременно, и тьма появлялась лишь на краткий миг – вдохновленный пилигрим ее сразу же побеждал. Теперь, когда Бичо Раро задыхалось от наплыва неисцеленных паломников, в такое и верилось-то с трудом.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
