Я не хотела, чтобы все мои страдания прошли мимо, и просто зверски желала заглянуть в бессовестные глаза этого негодяя, возможно, даже патетично вопросить: «как ты мог продинамить собственную невесту?». Если он не зависнет на слове «продинамить», то мне, быть может, даже чутка извинений перепадет. В идеале, я смогу полюбоваться на раскаявшееся чудище…
Ради такого, пожалуй, можно было устроить засаду на лестнице. Я, пледик, надежная темнота и моя горячая жажда мести.
В ждуны я заделалась в одиннадцатом часу ночи, когда все давно разошлись, а Джая отбыла спать, и некому было увидеть, как я, кутаясь в теплый плед, пристраиваюсь на третьей сверху ступеньке, планируя ждать своего склерозного женишка. Свет я не включала, чтобы наша ночная встреча оказалась для Вэйда сюрпризом. В идеале, неприятным.
Не учла я только одного: Вэйд – хронический опоздун. Вот и сейчас, на разборки со мной, он конкретно опаздывал. До часа ночи я еще как-то крепилась, бодрясь остывающим возмущением, а ближе к двум часам выдохлась и задремала, чтобы к трем полноценно уснуть, привалившись к перилам и вытянув ноги.
Жертва моих дебильных планов домой вернулась ближе к четырем. Уставшая, насквозь пропитавшаяся сырым, застоявшимся запахом подземелий и совсем не ожидавшая споткнуться о подарочек в моем лице.
Я, если честно, тоже не ждала, что на меня свалится сто килограмм матерящегося несчастья. И все потому, что некоторые безголовые (и это точно не я) поленились включить свет или ночное зрение, или еще что-нибудь, понадеявшись на то, что и в темноте до своей спальни удастся добраться без приключений.
А тут как бы не получилось… приключение само ждало его на лестнице и чуть не оказалось раздавленным.
– Смотреть же надо, куда идете, – сдавленно прохрипела я, похлопав развалившегося на мне Вэйда по спине. То ли он на конец пледа наступил, то ли об мою ногу споткнулся, но приземлился точнехонько на меня и сползать не торопился.
– Селина, – раздалось угрожающе надо мной, – что ты здесь делаешь?
– В засаде сидела, пока вы меня убить не попытались. Может, слезете уже?
Послушно сполз, сел рядом и даже не поленился поинтересоваться:
– Ты в порядке?
На то, чтобы проверить, все ли со мной хорошо, ушло меньше минуты; ощупывание своих придавленных косточек я завершила оптимистичным:
– Нормально.
– Тогда, быть может, объяснишь мне, что ты делаешь здесь, когда должна спать в своей кровати?
– Вас ждала, скандал хотела устроить, – моя просто запредельная честность ознаменовалась долгой, пораженной тишиной, нарушил которую неуверенный вопрос:
– А есть повод?
И это меня очень возмутило:
– То есть, вы до сих пор не вспомнили?!
На этот раз молчал он недолго, а когда заговорил, сразу стало ясно, что озарение таки настигло его темную голову. Наконец-то.
– Что ты хочешь в качестве извинений?
– Чего?
– Украшения? Ткани? Быть может, меха?
– А просто извиниться не вариант? – опешила я. Такого у меня, пожалуй, еще не было. Нет чтобы извинения цветами подкрепить или там коробкой конфет, это я еще понимаю, но вот так взять и откупиться… да сейчас. – Я вас, между прочим, ждала. В корсете ждала, чуть не задохнулась, а вы в это время что делали?
– Допрашивал адептов, – проворчал Вэйд, дернув плечом, – в катакомбах под городом.
– Где-где?
– Где их поймали, там и допрашивал.
– А доставить их к вам никто не додумался, что ли?
Сначала мне показалось, что ответа не будет, что меня просто проигнорируют и сейчас уйдут к себе отдыхать… зря я так плохо думала о Вэйде.
Он не ушел и даже попытался объяснить, что адепты, загнанные в угол, воспользовались какой-то завесой, отгородившей их от преследователей. И пускай городская стража не смогла вскрыть плетение, но дознавателя вызвать они додумались. А для дара Вэйда просто не было преград. Допрос прошел успешно, все было запротоколировано, а завеса адептов все же взломана… мир их подгорелым останочкам.
– Тот, кто составлял плетение, не счел нужным позаботиться о защите тех, кто его использует, – устало сгорбившись, Вэйд оперся локтями о колени, глядя куда-то вперед. Лично я в этой густой темноте с трудом даже его очертания различала и никак не могла понять, что он там разглядывает, – как только на завесу надавили чуть сильнее, в попытке ее пробить, плетение выжгло все изнутри.
– Сурово…
– Адепты не признают ценность жизни. Ни чужой, ни своей.
– И чего? Все совсем плохо? Или чуть-чуть хорошо? Или это военная тайна, и мне знать ни о чем не полагается?
– Тайна? – Вэйн невесело хмыкнул. – Они до сих пор в столице только из-за тебя. Ждут, стараются выгадать момент, еще на что-то надеются. Но это не страшно, вполне возможно, им осталось недолго.
– Почему это?
– Их императорское высочество уже отправил в Темные земли делегацию. До Мглистого удела они доберутся в лучшем случае за неделю, и, если храмовники будут достаточно убедительны, хейзар отдаст им сосуд, который забрал прямо из круга, но так до сих пор и не уничтожил. – Вэйд говорил, но голос его звучал странно. И дело было даже не в том, что он сочувствовал несчастному человеку, волей судьбы ставшему сосудом, совсем даже нет, все было намного эгоистичнее:
– Вы не верите, что это случится? Что сосуд достанется храму, и проблема с адептами сама по себе исчезнет?
– Она все еще жива, – в рассеянной задумчивости Вэйд обнял меня за плечи, подтягивая поближе к себе, – значит, у Раяра свои планы на сосуд.
– А если отдаст? Что будет тогда? – в полной темноте, на лестнице эти его объятия оказались как нельзя кстати.
– Девочку освятят и убьют, лишив Рассах сосуда.
– Жуть какая…
– Отнюдь, – меня обняли чуть крепче, – это залог твоей спокойной жизни. Если сосуд будет уничтожен или хотя бы непригоден для обряда, ты утратишь для адептов всякую ценность.
– То есть, ее можно и не убивать?
– Можно, но, – лица его я не видела, но была уверена, что Вэйд скривился, – Магистрат отрядил для этой миссии претора Авилэри. Он не приемлет полумер, если сосуд попадет в его руки, то будет уничтожен.
В тишине, затопившей холл после этих его слов, моя тихая, неуверенная просьба прозвучала жалко:
– Сводите меня в Главный храм, пожалуйста.
– Что? – рука на плече сжалась… предостерегающе так, но мне было уже все равно. Я просто хотела уже посмотреть на этот кошмар, от которого чета Эллэри так своеобразно пыталась защитить свою дочь.
А защита моя сейчас сидела рядом и зло сопела:
– Ты понимаешь, что мы обручены? Даже то, что ты не носишь кольцо, этого не отменяет, и без моего согласия ты не сможешь остаться в храме…
