Ли попыталась встать с кровати, но Девон остановил ее, положив ей на плечи свои руки.
— Ты не понимаешь… — запротестовала Ли, но он не дал ей договорить.
Повернувшись к женщине и ее сыну, он сказал:
— Я виконт Хаксхолд.
Широко раскрыв от изумления свои голубые глаза, она прижала к груди молитвенник.
— Хаксхолд! — пробормотала женщина. Похоже, ей уже приходилось слышать это имя.
Девон посмотрел на Ли и грустно улыбнулся. Его скандальная репутация давала ему и некоторые преимущества. Ему почти никогда не нужно было представляться дважды.
— Прошу тебя, Девон! — взмолилась Ли. — Я должна освободить кровать миссис Питни.
Девон не обратил на ее слова никакого внимания.
— У нее начались роды, — сказал он, повернувшись к миссис Питни и ее сыну.
— Но она не может здесь рожать, — возразила миссис Питни. — Это моя кровать.
— Мама!
— Адам, неужели ты ничего не понимаешь! Все ведь ясно как божий день. Она — одна из многочисленных любовниц Хаксхолда. Говорят, что он наплодил ублюдков от Йоркшира до самого Корнуолла. Он приехал сюда за своим ребенком. Я уверена, что он сможет найти для нее другую кровать.
Услышав ее слова, Адам вздрогнул так, словно его ударили плетью.
— Это правда? — спросил он, обращаясь к Девону. — Вы соблазнили Ли, а потом бросили?
Девон уже открыл рот, собираясь опровергнуть эти ужасные обвинения, но, посмотрев на несчастного юношу, передумал. Адам любит Ли. Он будет бороться с Девоном за Ли. Он уже готов встать на ее защиту.
Есть только один способ охладить пыл этого парня.
— Да, — ответил Девон, — это правда.
— Нет, — возразила Ли, но миссис Питни не стала се слушать.
— Видишь? — обратилась она к сыну. — Я предупреждала тебя, но ты меня не слушал. Ты видел перед собой только ее смазливое личико.
Адам сейчас был явно не в настроении выслушивать нравоучения матери. Девон даже почувствовал что-то вроде жалости к этому юноше. Ему был нанесен сильный удар прямо в сердце. Любовь всегда причиняет боль. Особенно любовь к Ли. Девон знал это по собственному опыту.
Ли уже собиралась вмешаться, но у нее снова начались схватки, и она закричала от боли.
— Ей нужна помощь, — сказал Девон. — Миссис Питни, вы умеете принимать роды?
— Я ничего об этом не знаю!
— Нам нужна повивальная бабка.
— Минуточку! — воскликнула она, не скрывая своего раздражения. — Это моя кровать. Она не может рожать на моей кровати. Она мне все простыни перепачкает.
— А как ты думала, мама, — напустился на нее сын, — она будет рожать в конюшне?
— Мне все равно, где она будет рожать. Я жалею, Адам, что разрешила тебе привести ее сюда. Если бы не она, ты бы уже давно женился на дочери мельника и жил бы с ней душа в душу. Она испортила тебе жизнь!
Девон достал из кармана свой кошелек и бросил его к ногам миссис Питни.
— Вот, возьмите. Вы сможете купить себе целую дюжину новых кроватей, — сказал он. — И приведите сюда повитуху.
— Я только хотела… — пробормотала она, наклоняясь за кошельком. — Я просто хотела, чтобы мне вернули кровать, — сказала она, заметив неодобрительный взгляд сына. — Она всего лишь служанка с фермы.
Адам продолжал молчать, осуждающе глядя на мать. Миссис Питни презрительно фыркнула, сжимая в руках кошелек Девона.
— Ты по-прежнему не хочешь слушать меня. Что ж, пусть будет по-твоему. Я посижу у твоей тетки Лисбет. Придешь за мной туда, когда родится ребенок и она уберется из моего дома. Я не желаю, чтобы она оставалась здесь хоть на один день дольше, чем это необходимо, — сказала она и буквально выбежала из дома.
Адам неподвижно стоял посреди комнаты, глядя на дверь. Интересно, подумал Девон, этот парень когда-нибудь осмеливался перечить этой старой козе — своей драгоценной мамочке?
Ли громко застонала, и Девон снова вспомнил о ней. Войдя в спальню, он положил ей руку на лоб. Ее лицо покрывала холодная испарина. Она прерывисто дышала.
— Как она себя чувствует? — спросил Адам.
— Я не знаю, — честно признался Девон. — Здесь есть где-нибудь поблизости повивальная бабка?
— Есть одна. Старуха Эдит. Ли с ней несколько раз разговаривала.
— Она живет далеко отсюда?
— Сначала нужно пройти через лес, а потом обогнуть дальний холм. Дорога займет минут пятнадцать, не больше.
— Возьми моего коня — он стоит прямо возле дома — и привези ее сюда.
Девону не пришлось повторять дважды. Адам все понял и быстро побежал к двери.
— Будь осторожен! — вдогонку ему крикнул Девон. — У коня нет одной подковы. Не гони сильно.
Адам кивнул в ответ. Однако, добежав до двери, он остановился.
— Я люблю ее, — сказал он. Парень некоторое время неподвижно стоял на месте, видимо ожидая, что Девон набросится на него с кулаками.
Не услышав ответа, парень выскочил из дома.
Девон был уверен в том, что Ли не слышала признания Адама. Она лежала с закрытыми глазами, сосредоточившись на том, что происходило у нее в животе. Сев на угол кровати, Девон взял ее руку и погладил большим пальцем нежную кожу ее запястья.
Она открыла глаза.
— Девон, мне страшно. Я не хочу потерять своего ребенка.
— Все будет хорошо, Ли. Я позабочусь об этом. Кажется, ему удалось успокоить ее. Облегченно вздохнув, она уставилась в какую-то точку на потолке, ожидая следующего приступа боли.
Глядя на нее, он понял, что даже сейчас, когда она корчится в предродовых муках, и после всего того, что с ней случилось, она все еще очень нравится ему.
Девон совершенно не удивился, узнав, что Адам поддался ее чарам. Он и сам когда-то был таким же глупым, как этот парень. Однако все это уже в прошлом.
Теперь он стал умнее.
Старуха Эдит, повивальная бабка, была шотландкой. Такой безобразной женщины ему еще никогда не доводилось видеть. Ее лицо казалось как бы вдавленным внутрь, словно кто-то ударил по нему кулаком и там осталась большая вмятина. Над ее верхней губой росло больше волос, чем на ее голове. Несмотря на это, Девон готов был расцеловать ее, когда она вошла в спальню, бросила на пол сумку со своими принадлежностями и властным голосом потребовала, чтобы он ушел.
Девон слегка сжал руку Ли, чтобы ободрить ее, и вышел из спальни в другую комнату, где его ждал смертельно бледный Адам.
Мужчины сели в противоположных углах комнаты. В спальне не было двери. От той комнаты, в которой они сидели, ее отделяла только выцветшая белая занавеска из грубого домотканого полотна, и они слышали, как кричала Ли, когда ее осматривала повитуха.
