Наверное, он отправил ее как раз перед тем, как пройти через службу безопасности аэропорта, может быть, сразу после того. Но я увидела ее только час спустя.
Я написала ему в ответ.
Я скучаю по тебе каждый день, каждую секунду. Чмоки.
Я понимала, что он, возможно, не сразу увидит ее, что я, возможно, не услышу его в течение нескольких дней.
Мое воображение рисовало, как он летит в маленьком самолете, приземляется на острове, запрыгивает в вертолет и скоро увидит огромный ледник, от которого у него захватит дух.
В день нашей годовщины я проснулась утром с болью в желудке. Я побежала в ванную, где меня стошнило.
У меня и мысли не было, в чем причина. Не знаю, съела ли я что-нибудь испорченное накануне или я, в каком-то смысле, нутром ощущала приближение трагедии, так же, как собаки всем своим поведением сообщают о приближении урагана.
Джесс не позвонил, чтобы поздравить меня с годовщиной.
Он долетел коммерческим рейсом до Анкориджа.
А частный самолет доставил его на остров Акун.
Но после того, как они впервые сели в вертолет, тот так и не вернулся.
Самый правдоподобный вывод, к которому все пришли, заключался в том, что вертолет затонул где-то в Тихом океане.
Четыре человека, которые были на борту, пропали.
Мой муж, моя настоящая любовь…
Исчез.
Франсина и Джо прилетели в Лос-Анджелес и приехали ко мне домой. Мои родители, которые тоже приехали, остановились в отеле в нескольких минутах ходьбы от моего дома, но каждую минуту проводили со мной.
Франсина с упорством твердила, что не понимает, почему об этой истории не рассказывают в новостях по всей стране, почему не организованы поиски в национальном масштабе.
Джо продолжал повторять, что вертолеты постоянно разбиваются. Послушать его, так это была хорошая новость, подразумевающая, что для таких случаев, как наш, существует разработанный план.
– Они найдут его, – повторял он жене снова и снова. – Если кто-то и может выплыть живым и невредимым, то это наш сын.
Я поддерживала их обоих так долго, как только могла. Я утешала Франсину, когда она рыдала в моих объятиях. Я точно так же, как Джо, говорила ей, что нужно просто подождать, пока он не позвонит и не скажет, что жив и здоров.
Мама приготовила запеканку, я хотела нарезать ее и положить на тарелки для Франсины и Джо, сказав что-то вроде: «Нам нужно поесть». Но я так и не сделала этого.
Я плакала, когда никого не было рядом, и вдруг поняла, как тяжело мне смотреться в зеркало, но продолжала убеждать всех в том, что Джесса скоро найдут.
А потом на берегу острова Адак был найден винт от вертолета. С рюкзаком Джесса. И телом пилота.
Раздался телефонный звонок, которого мы так ждали.
Но мы не услышали того, чего так хотели.
Джесс так и не был обнаружен.
Предполагалось, что он погиб.
После того как я опустила трубку, Франсина потеряла сознание. Джо окаменел. Мои родители, потрясенные, уставились на меня.
Я сказала:
– Это бред. Джесс не умер. Он не мог бы так поступить.
* * *
У Франсины начался такой острый приступ паники, что Джо улетел с ней на самолете домой и положил ее в больницу.
Мои родители спали на надувном матрасе у моей кровати, наблюдая за каждым моим шагом. Я сказала им, что справлюсь. Разумеется, я думала, что у меня это получится.
Три дня я бродила как в тумане в ожидании, что зазвонит телефон и кто-нибудь скажет, что первый звонок был ошибочным.
Второго звонка я так и не дождалась. Зато мой телефон обрывали все, желающие убедиться, что со мной все в порядке.
А потом однажды позвонила Мари, сказав, что оставляет магазин на Майка. Она летит, чтобы побыть со мной.
Я была слишком беспомощной и не могла решить, хочу ли я, чтобы она была рядом.
В тот день, когда Мари прилетела, я проснулась поздно, после полудня, и поняла, что мама ушла в магазин, а папа поехал встретить Мари в аэропорту. В первый раз я осталась одна, и мне казалось, что так будет продолжаться целую вечность.
День был ясным. Я решила больше не оставаться дома. Но я также не хотела покидать его. Я оделась и спросила у соседей, могу ли я позаимствовать их лестницу, чтобы почистить водосточные желоба.
Я не собиралась ничего чистить. Я просто хотела оказаться высоко над землей, освободившись от спасительных стен, потолков и полов. Мне хотелось встать достаточно высоко, чтобы, если бы я упала, это убило меня. Нельзя сказать, что мне хотелось умереть.
Я взобралась на крышу и стояла там, глядя остекленевшими, налитыми кровью глазами. Я пристально смотрела прямо вперед, видя верхушки деревьев и заглядывая в окна высотных домов. Я не стала чувствовать себя лучше, чем дома. Но также и не почувствовала себя хуже. Итак, я оставалась там. Просто стояла и смотрела. Смотрела в никуда, отчего мне захотелось свернуться калачиком и медленно скатиться с крыши.
А потом в узком просвете между двух зданий, так далеко, что почти невозможно было различить, я увидела…
Океан.
Я подумала: Может быть, Джесс там, в воде. Может быть, он плывет. Может быть, он построил плот, чтобы добраться до дома.
