– Неужели? – удивился Эндрю. – С учетом всего, что происходит, их должно быть много.
– Полагаю, большинство людей, оказавшихся в такой ситуации, не хотят, чтобы их исследовали.
– Хм. Да, пожалуй, я понимаю.
Ты этого даже представить не можешь, Эндрю. Или можешь… Ведь ты здесь.
– В любом случае, – сказал мужчина, – так я вас нашел. Искал информацию.
Грейс представила, как он сидит за своим компьютером и ведет поиск, терпеливо и методично, как настоящий инженер. Если он действительно инженер… Как бы то ни было, ситуация заставила его заняться поиском, и в конечном итоге он наткнулся на ту статью.
Заинтересовавшая его работа была написана шесть лет назад и опубликована на последних страницах редкого английского журнала по криминологии, уже не существующего. Поскольку Малкольм предположил – вполне обоснованно, – что журналы по психологии могут ее не принять.
Необычная работа, единственная, написанная Грейс самостоятельно. Малкольм довольно долго ее уговаривал, и в конце концов она сдалась.
Он так радовался, увидев ее опубликованной…
Хотя это произошло не слишком быстро.
«Жизнь со злом: эмоциональные аспекты родственной связи с убийцей».
Но рецензенты из журнала не знали – никто не знал, кроме нее самой, Малкольма и Софи, – что Грейс выступала в двойной роли.
Автора и объекта исследований.
Она назвала себя Джейн Х. и изменила детали таким образом, чтобы никто не смог понять, что это автобиография, замаскированная под историю болезни.
Она перенесла «провоцирующее событие» в другой штат, превратила отца в убийцу и самоубийцу, а мать сделала беспомощной жертвой – и вдобавок скрыла факты, которые понравились бы редактору журнала, ярой феминистке. Да, следует признать, что Ардис действительно был звездой дешевой мелодрамы, которая закончилась его перерезанным горлом. Этот дурацкий тестостерон, высвобожденный наркотиками и алкоголем. И пощечины.
Атмосфера напряженности и страха, которую он приносил с собой в трейлер…
Грейс поняла, что на какое-то время отключилась. Она отодвинула от стола кресло на колесиках и прижалась к кожаной спинке – больше всего ей хотелось просто исчезнуть.
Заметил ли он, что ей не по себе? В голубых глазах Эндрю читалось сочувствие.
Ага, только этого ей не хватало! Она все испортила, а теперь еще грузит его своим личным дерьмом.
Снова подъехав к столу, психотерапевт вслух произнесла название статьи. Надеясь, что это заклинание избавит ее от субъективности.
Тонер кивнул, и внезапно Грейс почувствовала, что задыхается. Сдержав кашель, она извинилась, прикрыла ладонью рот, сделала долгий глубокий вдох, а потом выдохнула через нос, пытаясь скрыть свою потребность в кислороде.
Жертва. Нет, не дождетесь…
Эндрю Тонер по-прежнему смотрел на нее… с нежностью?
Я в порядке, отзывчивый ублюдок!
Блейдс понимала, что должна взять себя в руки. В противном случае… что?
Нельзя отвлекаться. Сосредоточься.
– Итак, – сказала она, стараясь выдержать профессиональный тон, – что за злодей оккупировал ваши мысли и сны?
– Не уверен, что готов об этом говорить.
– Понимаю.
– Ведь именно об этом вы писали, да? Та женщина… Джейн… всегда сомневалась, что готова взглянуть правде в глаза. У нее не было способа узнать, потому что никто не может сказать, что будет потом.
Грейс кивнула. Движение помогало. Психотерапия, психотерапия, психотерапия.
– Я могу это подтвердить, – продолжал Эндрю. – Иногда я просыпаюсь посреди ночи с мыслью: вот оно, момент, когда мне нужно… повернуться лицом к реальности. Но затем этот импульс проходит, и я убеждаю себя, что могу просто забыть обо всем.
– Конечно. – Грейс удивилась сердечности своего тона. Не думать об этом. Просто быть.
Возможно, собеседнику передалась ее вновь обретенная уверенность – его тело немного расслабилось.
Но глаза увлажнились.
Грейс предположила, что от внезапного наплыва воспоминаний.
Она ошиблась.
– Дело не во мне. Это… моральный аспект. – Тонер снова замолчал.
Доктор ждала.
Эндрю покачал головой:
– Впрочем, неважно.
– Достаточно важно, чтобы приехать из Сан-Антонио.
Взгляд Тонера метнулся влево. Значит, Техас – тоже ложь? Что еще он скрыл от нее?
Все. Разумеется.
– Вы можете рассказать мне о злодее, не вдаваясь в детали?
Пациент задумался.
– Это непросто.
– И не должно быть.
– Я знаю, знаю… Послушайте, мне очень жаль. – Смех мужчины прозвучал резко. – Еще одно дурацкое извинение. Я слишком часто извиняюсь, и в этом моя проблема. – Снова смех, на этот раз сердитый и отрывистый. – Одна из моих проблем… В любом случае я рад, что приехал, потому что у меня было время подумать. Просто это не сработало.
Его ладонь разрубила воздух, горизонтально.
– Пожалуйста, поверьте, вы тут ни при чем… Я не жалею. Просто… я не могу. Наверное, еще не готов. – Он улыбнулся. – Должно быть, вы такое слышите постоянно.
Пытается нормализовать ситуацию. Не только для себя, но и для Грейс. Человек, который заботится о других. Что еще хуже.
Эндрю встал. Щеки его пылали. Вспоминает ее? Язык, ноги, все остальное?
– У нас есть время, – сказала Грейс. – Вам некуда торопиться.
Он энергично замотал головой.
– Не могу, простите… ну вот, опять. Извиняясь перед всем миром, я вроде как чувствую себя…
– Другим.
– Нет-нет! – Пациент вдруг разозлился. – Это… – Раздраженный взмах рукой. – Мы все разные. Не другим, нет, я чувствую себя… запачканным.
– В этом есть смысл, – сказала Блейдс.
– Да? А Джейн Х. чувствовала себя запачканной? В вашей статье об этом ничего нет; вы просто рассказываете, что она была вынуждена создать собственную систему нравственных ценностей. Все эти шаги, которые она предпринимала, чтобы справиться.
– У статьи есть ограничения, Эндрю. Может быть, вы сядете и мы поговорим?
Тонер обвел взглядом кабинет.
– Вы хотите помочь. Я знаю. Возможно, вы правы, и мне следует остаться. Но я не могу. Спасибо, что уделили мне время, доктор. Правда.
Он пошел к двери. К той, которая вела назад в приемную, а не к выходу в переулок.
Других пациентов не было, и поэтому не было и необходимости соблюдать правила. Грейс встала.
