Поднимаю взгляд. Ослабляю мертвую хватку, которой вцепилась в книжку.
Куда нас занесло? Что это за место, где девчонка может исчезнуть в ночи и не вернуться? Мы можем часами брести сквозь джунгли и не найти ничего – ни намека на жизнь, на свободу, о которой писал мой отец? Где не видно даже птиц? Даже жучка?
Как-то… нехорошо.
– Ага, – отзываюсь я. Какая польза от того, что мы поддадимся отчаянию? – Пойдем дальше.
И мы упрямо продолжаем путь, правда, замедлив шаг из-за усталости. Иногда делаем привалы, чтобы перекусить, выпить воды, заточить ножом карандаш. Выдрав из календаря «Ноябрь», я принимаюсь за очередные пометки, и вдруг Хоуп хватает меня за локоть.
– Ребят… вы слышите? – шепчет она, как будто боится что-то спугнуть.
Сунув записи в книжку, закрываю глаза. Напрягаю слух. И различаю не только шелест листвы и потрескивание веток.
– Вода?
Хоуп расплывается в улыбке:
– И это не прибой. Звук совсем рядом.
От облегчения я готова заплакать. Какая удача в конце столь безрадостного дня! «Шум воды (северо-восток)», – записываю я около последней пометки с ориентиром.
Алекса вынимает из свертка с припасами вторую флягу и вскрывает запечатанную крышку, а затем жадно выхлебывает сразу четверть. Мы с Хоуп не осмеливались выпивать столько в один присест.
– Чего? – замечает Алекса наши изумленные взгляды. – Мы скоро найдем еще.
– Нельзя быть такой беспечной, – возражаю я.
Ох! У меня перехватывает дыхание, как от удара в живот: я говорю в точности как мой отец.
Алекса закручивает крышку, но вместо того, чтобы убрать флягу в сверток из кофты, протягивает ее мне:
– Хочешь? Давай, тебя ведь жажда мучит.
Она права. Но я по-прежнему сомневаюсь, что мы имеем право превышать норму. Поколебавшись мгновение, беру флягу и выпиваю чуть больше обычного. Рискую в надежде на скорую победу и твердо заявляю, что мы найдем воду с минуты на минуту.
– Ну что, вперед? – обращаюсь я к Хоуп и Алексе.
Мы, воспрянув духом, отправляемся дальше, и с каждым шагом шум воды становится громче. Спустя некоторое время перед нами вырастают особенно густые заросли – они заглушают звуки, и мы вынуждены изо всех сил напрягать слух.
Хоуп бросается вперед.
– Ребята! – восклицает она, наклоняясь. – Смотрите! – В ее тонких пальцах – обертка от батончика. – Может, Финнли тоже здесь проходила?
По телу проносится вспышка адреналина, и на пару чудесных секунд я ощущаю эйфорию, после чего замечаю похожие на гадюк лианы, от которых недавно едва не свалилась с сердечным приступом.
Я помню, что ела батончик. Я им тогда чуть не подавилась.
– Нет, – бормочу я, поникнув, – мы здесь уже были.
18
Мы словно пытаемся догнать мираж. Или найти начало радуги, или, поднявшись на цыпочки, снять с неба луну: постоянно слышим, как бурлит источник, возвращаемся туда, где звук громче всего, однако видим лишь джунгли. Бродим туда-сюда, пока солнце не начинает клониться за горизонт, но так и не находим ни капли.
А еще мы почти прикончили наши запасы воды. Мы были настолько уверены, что обнаружим источник – и вот в итоге перестали экономить. Зато теперь мы не страдаем от жажды.
Прихлопываю комара, и на моей липкой от пота коже выступает бусинка крови. Комар! А ведь раньше насекомые в джунглях нам не встречались… Может, это знак, что вода совсем близко? Укус сразу начинает чесаться, кожа краснеет. Появляется неприятное жжение – но не в месте укуса. У меня полыхает правая ладонь и задняя сторона бедер. Ощущение как от свежего перца чили – сперва он жжется, а потом опаляет внутренности огнем.
– А-а-ай! – громко взвизгивает Алекса.
Мы с Хоуп мгновенно поворачиваемся, но Алекса сгибается пополам, выбившиеся из прически волосы падают ей на лицо. Рассмотреть, что случилось, нам удается, лишь когда она кое-как выпрямляется. Ее руки и ноги будто окунула в чан с расплавленным солнечным светом. Волдырей нет, но вместо обычного загара на коже красуется равномерный ожог.
– Что такое? – Хоуп подскакивает к Алексе прежде, чем я успеваю сделать и пару шагов.
– А я откуда знаю? – раздраженно смотрит Алекса из-под упавших на глаза прядей. – Мы везде вместе ходим, и я вам не эксперт по джунглям.
Хоуп, покачав головой, поджимает губы – мол, терпение ее почти иссякло. Мое, в принципе, тоже.
– Хоуп хочет просто тебе помочь, – говорю я ровным тоном. – Вспомни, может, ты на что-то наступила или к чему-то прикоснулась?
Мои бедра горят, но я понятия не имею, чем вызвано странное ощущение. А если это из-за комара?.. Я же не валялась на пляже, как Алекса, радостно подставляясь под ультрафиолет.
– Издеваетесь? Вы сами бы меня на месте прикончили, если бы я ваш драгоценный квест замедлила, – почти выплевывает Алекса. – Да я в буквальном смысле по вашим следам шла. Мне даже присесть нигде было нельзя, после тех валунов.
– Успокойся, пожалуйста, ладно? – нервно тараторит Хоуп. – Мы тебя ни в чем не обвиняем.
Я скрючиваюсь до боли, пытаясь увидеть, что творится у меня с ногами.
– Хоуп, ты ведь на те камни не садилась, верно? Ты их вообще трогала?
Кожа у нее вроде бы такая, как раньше. Разве что щеки опять раскраснелись.
– Коснулась и сразу поняла, что сидеть на них не хочу. Не люблю мох.
Догадываюсь, в чем дело, раньше, чем она поднимает ладони: кончики пальцев ее правой руки приобрели розовый оттенок. А еще замечаю у нее на предплечье три комариных укуса.
– Ребята, по-моему, это мох… Наверное, чем дольше длился контакт, тем хуже результат. Может, это что-то вроде ядовитого плюща?
– Восхитительно, – комментирует Алекса. – И что нам делать?
– Потереть мылом, смыть водой? От плюща помогает, – предлагаю я. – Хотя в нашем случае вряд ли сработает.
– А у нас есть мыло? – спрашивает Хоуп.
– Нет. Может, воды хватит?
Алекса фыркает.
– Значит, мы проделали такой долгий путь, а в результате очутились на необитаемом острове, где по ночам пропадают девчонки и где мы слышим источник, но не можем его найти. А сейчас еще и ядовитый мох прибавился. Прекрасно.
Алекса проходит мимо нас и вздрагивает, когда длинный тонкий лист слегка задевает ее голень.
– Поздравляю, – бурчит она, не оглядываясь. – Теперь у меня действительно появилось желание найти воду.
Можно подумать, что жалкие остатки «Хейвенвотер» ее недостаточно мотивировали.
Но теперь медлит Хоуп.
– Что такое? – Я пытаюсь не обращать внимания на пылающую кожу. Мы с Алексой впервые стремимся к одной цели, а Хоуп почему-то не двигается с места.
