Книга Святой сыск - Павел Корнев

Очнулся в карете. Один глаз заплыл, губы опухли, рассечённый висок пульсировал болью, из носа текла кровь. Отделали меня от души.

Я уселся на сиденье и обнаружил, что правая рука прикована к железной скобе.

Бесов праздник! Как уже успел убедиться, попытки оторвать ту от стенки были пустой тратой времени.

Проклятье!

В лесу царила тишина, лишь стрекотали кузнечики и пели птицы. Я выглянул из кареты и обнаружил, что кругом никого нет. Ищейки Святого сыска отправились на поиски Флоренс, и, если не успею освободиться до их возвращения, – не спасёт даже заступничество Всех Святых.

Я упёрся ногой в стенку и со всех сил потянул на себя руку. Запястье обожгла нестерпимая боль, из глаз потекли слёзы, но я продолжал дёргаться и рваться. После особо яростных рывков едва не проваливался в забытьё, и всё же попыток освободиться не оставлял.

Нет, я вовсе не рехнулся и не пытался вырвать скобу, просто удар саблей надсёк звено в месте крепления цепочки с браслетом, и рано или поздно та должна была порваться, но пока что никак не желала поддаваться. По запястью вовсю текла кровь, кисть занемела, рывки с каждым разом выходили всё слабее. И тогда я выскочил из кареты! Прыгнул наружу, поджал ноги и рухнул, повисая на цепочке!

В голове помутилось от боли, но – клац! – и надрубленное звено лопнуло, я рухнул в дорожную грязь. Превозмогая боль и головокружение переполз к валявшемуся неподалёку телу рейтара, вытянул из ножен кавалерийскую саблю, да только правая рука почти не шевелилась, пришлось вооружаться кинжалом.

За спиной послышалось какое-то мычание, я резко обернулся и видел, что на меня таращит глаза прикованный к каретному колесу капрал. В рот ему запихнули грязную тряпку, говорить наёмник не мог.

Я перебрался к нему и спросил:

– Они давно ушли?

Рейтар кивнул и принялся надувать щёки. Я выдернул тряпку, и он выпалил:

– Освободи меня! Быстрее, пока они не вернулись!

– Не раньше, чем узнаю, на кого ты работаешь, – хмыкнул я, перетягивая тряпицей ободранное запястье.

– На Орден! – выкрикнул перепуганный капрал. – Я работаю на пламенных, и у тебя будут большие проблемы, если не поможешь мне выбраться!

– А! – догадался я. – Так вас подрядили похитить дочь герцога, а какой-то молокосос всё испортил. Капитан в деле? А остальные?

– Освободи меня!

– Да или нет?

– Нет! – ответил наёмник. – Это касается только нас! Помоги, Орден в долгу не останется!

Я распахнул парню разорванный ворот мундира, но шнурка на шее не оказалось, лишь багровел на коже свежий рубец.

– Оберег забрал Вальдер?

Капрал сплюнул кровью и покачал головой.

– Нет, у этого подонка уже был такой. Велел забрать коротышке.

Даже так? У экзекутора намечаются большие проблемы!

– Быстрее! – поторопил меня наёмник. – Сбей кандалы!

– Конечно-конечно! Сейчас!

Правой рукой я запихнул кляп в разинутый рот капрала, левой сунул ему меж рёбер кинжал. Наёмник дёрнулся и обмяк. Одним свидетелем меньше.

Со стоном я поднялся на ноги, и тут же на холме что-то хлопнуло, покачнулись сосны, с треском переломилось и рухнуло сухое дерево.

Бесов праздник! Ищейки всё же обыскали беглецов!

К моему величайшему сожалению арбалеты сыскари прихватили с собой, пришлось довольствоваться кинжалом. Впрочем, после столь яростного всплеска потустороннего необходимости в оружии могло уже и не возникнуть. От такого не всякий оберег защитит…

Хотелось верить в это, но бдительности я не терял, и осторожно перебегал от дерева к дереву, стараясь не наступать на валежник и не раскачивать ветки. Скверной веяло достаточно сильно, но по мере приближения к месту ритуала она не сгущалась, и это было… неправильно.

А потом на глаза попалась ещё одна неправильность, но уже совсем другого рода: в траве лицом вниз лежал мертвец. Судя по одежде и тёмным волосам, досталось от экзекутора Берну. От ссохшегося тела нестерпимо разило потусторонним, на одежде тут и там виднелись опалины, а струна валявшегося здесь же арбалета оплавилась и лопнула.

Я сдёрнул с шеи покойника ключ, избавился от браслета с обрывком цепи и поспешил дальше. Очень скоро деревья расступились, открыв прогалину, воздух над которой тёк и колыхался из-за переполнявшей его скверны. Вся трава там была выжжена, голую землю покрывали заключённые в круг колдовские схемы и формулы. В самом центре лежала светловолосая девушка, а больше – никого!

Бесы! А где же сыскари и экзекутор? Куда они все запропали?

Не решаясь сдвинуться с места, я принялся внимательно изучать подступавшие к поляне кусты, никого не заметил и под прикрытием деревьев двинулся в обход прогалины. Интуиция не подвела: уже через десяток шагов удалось разглядеть Гуса. Плюгавый подручный сыскаря сидел на земле, откинувшись спиной на сосновый ствол, и не шевелился, выдал его выделявшийся на фоне листвы синий камзол.

Экзекутор умудрился удрать и Вальдер бросился в погоню, а плюгавый остался караулить девушку? Очень похоже на то.

Я осторожно, стараясь не шелестеть травой, подкрался к сосне, кинул шишку направо, сам ударил слева. Клинок вонзился в шею, и Гус безжизненным чурбаком завалился набок. А крови на клинке – чуть.

Бесы, да он уже был мёртв!

Засада?!

Я скакнул обратно за сосну, но нет – ничего и никого. Да и второй арбалет – вот он, валяется с пережжённой струной. Непонятно…

Присев, я затянул за сосну уже начавшее коченеть тело, и в глаза сразу бросились опалённые волосы и обугленный деревянный оберег. Правый сапог мертвеца был снят, ступня странно почернела, словно её подкоптили.

Что за бесовщина тут творится?! Я осторожно выглянул из-за ствола и обнаружил, что очертившая место ритуала линия разомкнута отпечатком сапога.

Ага! Бедный ублюдок сунулся, куда не следовало, и его прожарило так, что не спас даже амулет.

Выйдя из-за сосны, я встал на краю поляны и пригляделся к начертанным на земле схемам и формулам. Некоторые из них оказались знакомы по книгам, и – удивительное дело! – годились они скорее для очищающего обряда братьев-экзорцистов, нежели для яростного ритуала экзекуторов. Обычно ревнители чистоты человеческих душ несказанно более… прямолинейны.

Решив не дожидаться возвращения Вальдера, я переступил через разрушенный контур и поставил ногу между символами очищения и благословения. Развеянная в воздухе скверна опалила ледяным пламенем, но не слишком сильно, и я с облегчением перевёл дух. Главное ненароком не задеть какую-нибудь запитанную энергией фигуру да не касаться силовых линий, обрывки которых реяли в воздухе призрачными полосами.