— Я — оццэ Ваир, — громко представился он. — Раздевайтесь!
— Что он сказал? — за спиной громко пискнула Льен. — Перед мужчиной?
— Как? — послышались голоса. — Совсем раздеваться?
— Полностью. Догола. — Жёсткий приказ оццэ быстро пресёк женский ропот. — Кто не хочет, — он показал пальцем на отдельные двери, — прощайте!
Несколько девушек тут же покинули ряд, неготовые обнажаться на публике. Я проводила их задумчивым взглядом. Похоже, каждая может добровольно уйти, если сочтет, что не готова. Это радовало.
Остальные робко переглядывались. На щеках некоторых играл румянец. Кто-то улыбался, теребя перчатки и юбки платьев.
— Льен! — тихонько произнесла я. — Распускай мне корсет!
А что? Представлю себя на нудистском пляже. Подумаешь, оццэ! Да у меня гинеколог — мужчина.
По моему примеру оживились и другие. Вскоре на пол попадали перчатки, платья, панталоны и нательные рубашки. Переступив через гору тряпок, я поёжилась: во дворце было прохладно. Тело покрылось гусиной кожей. Я обхватила себя руками, пытаясь согреться.
— Так! — хмурый взгляд Саяны почему-то обратился на меня. — Кто станет первой?
Я тут же насторожилась. Лидером себя никогда не считала, не выделялась особо ни словом, ни делом. И на физкультуре всегда была третья с хвоста. Ну какая из меня первооткрывательница? Да ещё когда видишь неприкрыто злобный мужской взгляд? Явно женоненавистник, явно радуется, а значит, процедура вряд ли будет приятной.
Саяна продолжала смотреть на меня и только подняла указующий перст, как из ряда выскочила одна из девушек Она распустила светлые длинные волосы и прикрылась ими, словно ковром. Я даже позавидовала такому богатству. Что там мои? Подумаешь, чуть ниже плеч.
— Можно я? — тихонько спросила кандидатка, бросив на нас насмешливый взгляд.
— Волосы наверх собери, — приказала Саяна. — Живо!
Девчонка стушевалась.
Странная, на что рассчитывала? Ясно, что раздевали не просто так. Я внимательно следила за происходящим.
Ну-у-у… Любимых колдуну выбирали на этом этапе, как на скотном рынке кобыл. Мне приказали выйти сразу после девчонки. Заставили покрутиться вокруг своей оси, присесть раз двадцать, нагло, хотя и бесстрастно ощупали ноги, руки и даже пятую точку. Пальцы у оццэ оказались жёсткими и холодными. Он так сильно сжал моё бедро, что я даже взвизгнула. Больно и неприятно! Ещё не хватало синяков!
— Рот открой! — приказал Ваир.
Тут без вариантов. Я подчинилась. Меня схватили за челюсть, залезли в рот и проверили зубы, язык. Ну а что? Правильно. Лошадь должна быть молодой и здоровой.
— Хороша, — кивнул Ваир леди Саяне. — Годится.
— На мой взгляд — тощая, — пожала плечами леди и показала пальцем в дальний угол: — Иди туда!
Казалось, унизительная процедура подошла к концу. Не тут-то было. Да колдун просто затейник! Наверняка в курсе, что и как здесь происходит. Поди ещё подсматривает за нами в потайную скважину, — услужливо подпевал внутренний голос, пока я гордо дефилировала в дальний угол к креслу… средневекового гинеколога!
Да! В самое настоящее кресло. Меня ждал женский трон. Конечно, примитивный: никакого пластика, металла или подъёмных механизмов. Только кожа и дерево. Рядом с рабочим инструментом сидела бабулька в косынке и рубашке с закатанными рукавами. Завидев меня, махнула рукой:
— Чего встала? Сюда иди! Не бойся. Это не больно! — Старая женщина повернулась к блондинке в кресле: — А ты… Вставай! Расселась тут.
По-моему, я шумно сглотнула, когда поняла, что проверяет бабуля. Посмотрела на неё. Ни чистых салфеток, ни перчаток. Хоть бы руки мыла после каждой! А если заразу занесёт? Да я в жизни не вылечусь после такой антисанитарии.
Я чуть не развернулась на выход, когда кресло и руки бабули вспыхнули белым пламенем и почти сразу погасли.
— Что это было? — промычала я, придя в себя после фокуса.
— Что?
Я показала на руки, на кресло.
— Меры предосторожности, — охотно пояснила бабулька. — А вдруг она чем-то болеет?
Вот так просто, благодаря нескольким словам, поднялся уровень доверия к процедуре.
— Садись! — хмыкнула женщина, потрогав сидушку. — Остыло уже.
И этот осмотр я прошла, немного скрипя зубами от злости. Велика честь колдуну. Что ж там за фрукт-то такой? Ищет себе здоровую, зубастую и чтобы обязательно девственницу. Но мы, похоже, не встретимся, — равнодушно думала я, рассматривая потолок и стараясь не замечать дотошных пальцев бабули.
— Всё. Иди одевайся, — меня наконец отпустили. — Тебе туда, — женщина показала на ближайшую дверь.
— А что там? — стало любопытно.
— Узнаешь. Твоя целомудренность не вызывает вопросов. — Внимательный взгляд тёмных глаз обратился на меня. — Чья ты будешь?
— В смысле?
Я замерла. Нехорошее предчувствие царапнуло душу и сменилось явно ощутимым недоумением. Что значит — целомудренность не вызывает вопросов? Милый параллельный переход устроил мне бесплатную гименопластику? Это что же — снова здорово? Кровь, боль и первый опыт?
Задумчиво хмыкнула. Нет. С опытом я, пожалуй, поспешила, но из-за чуда чудесатого испытания продолжатся. Шансы победить неожиданно выросли. Ну что же, значит, всё ведёт к тому, чтобы узнать у колдуна о дверях миров. Раз добровольность здесь приветствуется, уверена, без проблем смогу обрадовать его известием, что так, мол, и так, уважаемый, но мы друг другу не подходим. Культуры разные. Да что там культуры? Миры! Я здесь на холоде и в беспросветном феодализме просто зачахну.
— Так чья ты будешь? — вырвал меня из оцепенения повторный вопрос.
— Д… Дилирис.
Я стала заикаться.
— Вот и умница, — похвалила непонятно за что бабуля, и милый разговор прервался. На осмотр пришла очередная девица.
С горем пополам я оделась, Льен помогла затянуть корсет. Следующий зал оказался тесным помещением без кресел и скамеек. В пустой комнате собирались девушки. Но не все. Нас стало значительно меньше.
— Что делать теперь? — раздавались вокруг шепотки.
— Не знаю, — отвечали другие.
Так мы ждали, пока в комнату опять не зашла леди Саяна. Она обвела нас взглядом и произнесла:
— Скоро приедет лорд Ридерик Альросский знакомиться с вами. Ждите. Кто не согласен, — показала на резную дверь, — выход там.
— А сколько ждать? — послышались вопросы, но Саяна молча покинула комнату.
Девушки сразу оживились. Начались разговоры. Обсуждения предстоящей встречи переросли в хвастовство состояниями, родителями, красотой. Кое-кто радовался, что всё закончилось так легко. Женский трёп продолжался минут пятнадцать, двадцать, сорок, но постепенно сошёл на нет. Девушки устали, время шло, никто не приезжал.
