— Эти двое не слишком приветливы, командир.
Блик стал сражаться с плетеными оковами. Острие меча вновь уткнулось ему в шею, и другой, более высокий голос проскрежетал:
— Позволь мне с ним покончить, командир.
ГЛАВА 14
Расправиться с лисицей Шанг оказалось неожиданно легко. Зная, что лиса жаждет богатства и власти, Сварт предложил ей разделить с ним бразды командования войском и наобещал щедро одарить добротным металлическим оружием. Было откупорено хорошее, привезенное с далекого юга вино. Сварт пил из бутылки, а лисе предоставил честь вкусить изысканного напитка из отравленной серебряной чаши. Хорьку едва удавалось скрывать злую усмешку. Неужели эти так называемые вожди никогда не поймут, что в жестокости и беспощадности им ни за что его не переплюнуть?
Так Сварт вновь стал предводителем огромного войска. Лисья банда, получив взамен примитивного каменного оружия металлическое и в придачу воистину царские обещания богатой добычи, охотно вступила в войско Сварта. Однако Сварт недооценил Густомеха.
Этот огромный лис лишь постольку поскольку входил в банду Шанг Багровый Язык. Вернее сказать, он всегда был сам по себе. Стойкий, независимый и бесстрашный, Густомех не признавал над собой никакой власти. В качестве оружия он смастерил себе здоровенную алебарду с обоюдоострыми краями и носил ее с изяществом и сноровкой, присущей лишь тому, кто знает в этом деле толк.
Во вторую ночь после того, как войско обосновалось в ущелье, Сварт решил встретиться с Густомехом. По этому случаю он велел поставить свою уцелевшую палатку, развести рядом костер, а страже приказал выстроиться вокруг. Внутри палатки Голубика изысканно расставила среди подушек всевозможные угощения. Однако далеко не благородством и могуществом замыслил сразить своего будущего врага или друга Сварт.
В сопровождении четырех бойцов Густомех был доставлен к предводителю. С безразличным видом и алебардой, небрежно перекинутой через плечо, он вошел в палатку. Как обычно, подмигнул Сварту и прислонился к палаточной стойке.
Измерив гостя взглядом и указав когтем в сторону капитана, горностая Агала, Сварт произнес:
— Агал, освободи нашего друга от тяжелого оружия.
Густомех поправил на плече алебарду и отрицательно покачал головой:
— Не выйдет, приятель, мое оружие ни один зверь у меня не отнимет. Хочешь попробовать? — Агал замешкался, и Густомех разразился смехом. — К тому же своя ноша плеч не тянет.
Молниеносно Густомех бросился вперед, и в воздухе мелькнула его алебарда. Прежде чем Агал успел отскочить, лезвие рассекло его пояс, на котором держались ножны с мечом. Легким движением алебарды лис подцепил ножны и швырнул потерявшему дар речи капитану.
Сварт поднялся из кресла и твердой походкой устремился к лису.
— Я Сварт Шестикогть, предводитель этого войска! — высокомерно заявил он.
Густомех дерзко отвернулся, словно ему было ровным счетом наплевать:
— Да слыхал я это, чего еще скажешь, хорь? Сварт с трудом справился с нарастающим гневом:
— Вот что, Густомех, судя по выговору, ты родом с севера. Как ты попал в эти южные края?
Лис пожал плечами, заговорщически улыбаясь:
— Это долгая история, но я не прочь пройти с тобой еще чуток, коль ты меня убедишь, что твои россказни о большой добыче и несметных богатствах не пустой звук.
Сварт благоразумно решил сменить гнев на милость. Улыбнувшись, он похлопал лиса по спине и произнес:
— Что скажешь, если я назначу тебя капитаном? Густомех усмехнулся, качая головой:
— Чтобы я приглядывал за зверюшками, которым нравится наряжаться в бойцовскую форму и играть в солдатиков? Ну нет, мое дело — заботиться о себе.
Внутри Сварт весь кипел, но сумел изобразить улыбку:
— Не отдавать и не получать приказов, пожалуй, в этом что-то есть. Присядь, Густомех, и раздели со мной трапезу.
Большой лис откровенно расхохотался:
— Ну ты, Сварт, ловкач! Сам будешь пить из бутыли, а мне нальешь в серебряную чашу? Что, раскусил я тебя? Не выгорит дело! К тому же мне пора отдыхать. — И, не дождавшись разрешения идти, он перекинул алебарду через плечо и вышел.
Лиса Темнуха весь разговор подслушивала за креслом, на котором сидел Сварт.
— Этот зверь опасен, господин, — начала она, — он знает о том, что мы отравили Шанг Багровый Язык. В войске чтут Густомеха, лучше подождать, а там видно будет.
Сварт до боли стиснул зубы:
— Хочу, чтоб с этим выскочкой покончили сегодня же ночью, пока он спит.
— Расправиться с ним — нелегкая задача. Если мы потерпим поражение, ты будешь глупо выглядеть в глазах своих солдат.
Изучая увечную, в металлической рукавице лапу, Сварт наконец изрек:
— Пожалуй, ты права, лиса. Подождем. Ты отправишься в разведку на три дня. Изучишь местность. Всякие слухи, будто мы снова заплутали, Густомеху будут на лапу. Пойдешь одна, и чтобы о том никто не знал, ясно?
Темнуха собрала мешок с припасами в дорогу.
— Не шибко тревожься об этом Густомехе, господин: не тот это зверь, чтобы вершить твою судьбу.
Сварт вынул из ножен кривой меч и стал проверять его остроту.
— Значит, мне предстоит сыграть роковую роль в его жизни.
Следующие несколько дней оказались для Сварта сущим адом. История его встречи с лисом, значительно приправленная слухами, пересказывалась в войске на все лады, приобретая с каждым разом все более невероятные подробности.
— Говорю же тебе, что Сварт при встрече с Густомехом сдрейфил.
— С чего ты взял?
— Сказал один из стражи, тот, что был в палатке. Еще он сказал, что Густомех своим топором разрубил на части пояс Сварта.
— А что же Сварт?
— Да ничего, стоял и трясся от страха. Густомех повернулся и пошел, а по дороге сшиб Агала одним ударом.
— Удар, знать, был что надо: Агал-то крепкий малый.
— Ха, но до Густомеха ему далеко. Не хотел бы я попасть лису под горячую лапу.
— Я тоже, даже если все это враки.
— Лично я не сомневаюсь, что все так и было, будто видел сам. Готов поспорить, мы еще повоюем под началом старины Густомеха.
Сварт слышал сплетни и сдавленные смешки за своей спиной. Вечерами предводитель просиживал в палатке один, а капитаны едва удосуживались в конце дня заглянуть к нему на доклад.
Густомеха же забавляли сплетни и скандальная слава, которые распространяли его обожатели. Войсковые капитаны его побаивались, история с алебардой превратилась в легенду, об этом только и шли разговоры у вечернего костра.
