Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Девочка удивленно моргнула. Она смотрела на Мориса, внимательно изучая его, сосредоточившись изо всех сил. Наконец она решила, что он не собирается есть ни ее, ни куклу, и перестала бояться. Из ее глаз исчезло испуганное выражение, тело расслабилось. Морису запоздало пришло в голову, что девочка до сих пор не произнесла ни звука, не вскрикнула и не заплакала. Неужели она так испугалась? Он стал думать, как можно было заставить ее заговорить.
Ему не хотелось, обращаясь к ней, использовать человеческую речь. По своему опыту он знал, что многие люди расстраивались, встречая говорящих обезьян, поэтому он предпочитал пользоваться языком жестов. Он снова немного погугукал для нее, пытаясь заставить ее сказать что-нибудь.
Ее рот открылся в ответ, но слов не последовало.
Только тихое неразборчивое хныканье.
* * *
Покопаться в содержимом лачуги стоило. Лука раскопал в шкафу пыльный металлический компас, там же лежали бинокль и пара исправных фонарей. Удовлетворенно ворча, он продемонстрировал находку Цезарю и Ракете.
Цезарь был рад найденным вещам, они могли пригодиться впоследствии, но ему уже не терпелось вернуться на поиски Полковника. Каждое мгновение промедления значило, что убийца уходил от них все дальше. Крюк, который они сделали по дороге, стоил им кучи бесценного времени.
Он посмотрел на спальню в задней части хижины. Подумал, чтó могло бы задержать Мориса, и в этот момент орангутанг появился на пороге. Цезарь, к своему удивлению, увидел, что за ним следом шла человеческая девочка, опасливо выглядывая из-за громадной волосатой спины обезьяны. В руке у нее болталась помятая тряпичная кукла.
«Что-то не так с ней, – знаками показал Морис. – Кажется, она не может говорить».
Как раз это совершенно не заботило Цезаря в настоящий момент. Он холодно взглянул на ребенка, потом на Мориса.
– Мы должны идти.
К его разочарованию, на дворе уже стоял полдень, когда они вышли из лачуги и снова двинулись в путь. Цезарь и Ракета сели на лошадей, которых они отвязали от деревьев, оставшихся лошадей Лука отвел в лагерь. Морис подошел к своей лошади, собираясь сесть на нее, но помедлил и обернулся посмотреть на лачугу.
Цезарь заметил, что девочка вышла за ними наружу. Она подошла к телу убитого солдата, которое все еще валялось на земле рядом с ружьем. Несмотря на нетерпение, Цезарь был поражен странной реакцией ребенка на мертвеца. Он ждал слез и истерики, но девочку странным образом заинтересовали безжизненные останки, как будто она совершенно не понимала, на что смотрит.
У Цезаря не было опыта общения с человеческими детенышами, но это ему показалось ненормальным. Неужели ее так сильно травмировали ужасы последних нескольких лет, что она слегка повредилась умом?
Морис повернулся к Цезарю.
«Одна она здесь умрет», – жестами показал он.
Короткая вспышка симпатии прошла сквозь Цезаря. Беспомощный ребенок не был его врагом и не был виноват в смерти его семьи. Ему нужно было разобраться с долгом крови, и присмотр за отбившимся от стада человеческим сиротой не имел к этому никакого отношения. Девочка замедлит их движение и станет препятствием его мести. Морис должен был это знать. То, чем они занимались, не было миссией милосердия.
– Мы не можем взять ее с собой, – твердо сказал Цезарь.
Морис задумчиво выслушал его, кивнул.
«Я понимаю, – сказал он жестами. – Но я не могу оставить ее».
Разозленный, Цезарь уставился на упрямого орангутанга.
* * *
На землю спустились сумерки. Небольшой отряд, увеличившийся на одного, продолжал ехать вдоль берега океана, доверяя старым донесениям разведчиков Луки. Девочка ехала на лошади с Морисом, подобно обезьяньему ребенку прильнув к его спине; ее грязная щека прижималась к его лохматой шкуре.
Смотря на эту картину, Цезарь хмурился и бросал на своего друга сердитые взгляды. Как бы там ни было, Морис всегда следовал зову своей совести, не важно, насколько это было неудобно или опасно, так что Цезарь прекрасно понимал, что спорить с орангутангом по этому вопросу было совершенно бесполезно. И еще он спрашивал себя, правильно ли поступил, позволив Морису и остальным идти за ним.
Морис встретил суровый взгляд Цезаря кивком, как будто успокаивая его, что с девочкой все будет в порядке.
Цезарь не был в этом уверен.
Их обмен взглядами был прерван ворчанием Луки. Посмотрев вперед, Цезарь увидел ряды грубо сработанных крестов, размещенных вдоль самой кромки прилива, там, где песчаный пляж переходил в заросший берег и мелколесье. Сделанные из кусков дерева, выброшенного морем на берег, связанные клейкой лентой или бечевкой, кресты были воткнуты в землю на вершинах свежих могильных холмов, и, кажется, стояли они здесь совсем недавно, потому что совсем не были похожи на заросшие останки устричной фермы.
Обследовав окрестности, обезьяны обнаружили, что находившаяся неподалеку небольшая кипарисовая роща тоже была заполнена рядами крестов, каждый из которых тоже стоял на небольшом холмике. Обезьяны смотрели на них, совершенно обескураженные этой зловещей картиной.
«Должно быть, здесь они хоронят своих мертвых», – показал жестами Морис.
Цезарь внимательно смотрел на кресты. Хотя этот символ ничего не значил для обезьян, он знал, что люди часто использовали кресты для того, чтобы отметить места захоронения. Проезжая по примитивному кладбищу, он заметил, что стволы многих кипарисов испещрены отверстиями от пуль. Присев на корточки, он, несмотря на меркнувший дневной свет, заметил множество латунных гильз от патронов, валявшихся на лесной подстилке. Прищурившись, он посмотрел на эту картину, и ему вспомнились пустые гильзы на полу его бывшего жилища; потом он заставил себя сосредоточиться на тайне, лежавшей под ногами.
– Кажется, здесь кого-то убивали, – сказал Цезарь.
Он пришел к выводу, что это не были массовые захоронения, оставшиеся несколько лет назад после пандемии гриппа. Насколько он понимал, единственными выжившими людьми были те, у которых образовался стойкий иммунитет к вирусу, поэтому никакой новой вспышки не могло быть. Судя по пулевым отверстиям и стреляным гильзам, людей здесь не только хоронили.
Людей здесь расстреливали.
Ворчание Луки привлекло их к другой находке. Совсем рядом с могилами, на небольшой расчищенной площадке, в пепле прогоревшего костра можно было заметить множество обгоревших человеческих вещей: закопченные солнечные очки, пряжки, медали, жетоны служебных собак.
«Они их вещи сжигали», – жестами показал Лука.
Было очевидно, что здесь совсем недавно происходило что-то ужасное, хотя причины этой резни оставались непонятными. Морис в замешательстве смотрел на кучу обугленных личных вещей.
«Почему они убивают своих собственных людей?» – с помощью жестов спросил орангутанг.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
