Остальные его слова слились в неразборчивое бормотание. Слишком долго Руна не слышала человеческой речи. Ей трудно было понять смысл произнесенных слов. Волчица… Ее и вправду так называли?
Голос Тира доносился словно издалека. Руне казалось, что одновременно она слышит другой голос, голос Азрун, рассказывающей ей предания. Предания о Фенрире, волке, который принесет миру погибель и разрушение. Предания об Эгиле, великом воине, доплывшем до самой Англии, – Эгил был магом, в бою он мог оборачиваться волком. Предания о берсерках, героях, наделенных нечеловеческой силой, – берсерки иногда могли принимать форму волка, и тогда они выли, как дикие звери.
Руна никогда не вспоминала этих историй, кутаясь в волчью шкуру, она думала лишь о том, как ей тепло и как ей жаль тех волчат.
– Итак, – произнес тем временем Тир. – Что ты думаешь об этом?
Руна удивленно уставилась на него – она не поняла ни слова из того, что он ей сказал.
– Что? – хрипло пробормотала она.
– Я знаю, ты мне не доверяешь, – сказал Тир. – Но ты нужна мне. Мне нужна твоя помощь. Что ты думаешь о моем предложении?
Воцарилась тишина. Тир больше не смеялся. Его взгляд застыл, лицо оставалось серьезным, но вот было ли его выражение искренним, Руна не знала. Она не понимала, как он может нуждаться в ее помощи, да еще и предлагать ей что-то взамен.
– Ты убил моего отца, а я должна помочь тебе?
На этот раз Руна узнала собственный голос.
– В первую очередь ты поможешь самой себе. – Тир оставался серьезным.
Его люди не шевелились. Это были грубые парни, их потрепала суровая жизнь. Да, они были опасны и все же казались Руне родными. Ее с этими мужчинами объединяло одно – желание выжить, а также уверенность в том, что главное в жизни – это не греть лицо на солнышке, не возлежать в объятиях любимой, не наслаждаться отличным куском мяса. Главное в жизни – не оказаться первым. Первым, кого сразил меч врага. Первым, кто упал на землю, истекая кровью. Первым, кто умер от голода или от холода. Первым, кто погиб от лихорадки, с которой уже не смогло справиться изможденное тело.
Тир начал нервно расхаживать туда-сюда возле дерева, поскальзываясь на заболоченной земле. Когда он вновь повернулся к Руне, в его взгляде сквозило безумие.
– Я повторю тебе, как ты можешь помочь мне, а я тебе, – сказал он.
Тир поведал ей о небольшом селении в пограничной области между землями северян и франков. Это селение называлось Сен-Кдер-сюр-Эпт. Оно располагалось на старом римском тракте, соединявшем Лан и Руан. Неподалеку мерно текли воды Эпта. Но это место было примечательно не только близостью к тракту и реке. Там находилась часовня – одно из сооружений, которые христиане воздвигали во славу своего распятого божества. В этой часовне много сотен лет назад жил святой по имени Клар, человек, посвятивший свою жизнь служению распятому божеству. Большую часть времени он проводил в одиночестве, но иногда к нему приходили паломники – люди набожные и богобоязненные. Принимал святой Клар и грешников. Он уговаривал их изменить свою жизнь. Одна знатная дама настолько обозлилась оттого, что святой Клар посмел ей перечить, что натравила на него убийц. Они отрубили ему голову – но не заставили замолчать. Отрубленная голова заговорила. После смерти Клар подарил прощение своим убийцам – правда, Тир не знал, простил ли святой ту самую даму, которая подослала их. Зато он знал, что святой Клар – не первый и не последний святой мученик на этих землях.
– Распятый бог слаб, он бездействует, наблюдая за тем, как его служителей пытают, режут, жгут, топят, вешают. Этот слабак предпочитает восседать на облачке, вместо того чтобы как-то повлиять на происходящее. Он не только слаб, но и занудлив, – разглагольствовал Тир. – Не то что наш Один, ведущий людей в бой. Благодаря Одину люди убивают друг друга и в Валгалле всегда полно воинов! Он не станет сидеть на небесах. Один не думает, что уловки – подлость, битвы слишком кровавы, а жертвы излишни. Один готов увидеть конец этого мира. – Тир расхохотался и наконец-то замолчал.
Руна никак не могла дождаться этого момента.
Она не знала, что и думать об этой странной речи. И уж конечно не понимала, чего хотел от нее Тир, о чем и сказала ему, с трудом сдерживая дрожь.
Закончив смеяться, Тир продолжил:
– Там пролилась не только кровь святого Клара. Возле его часовни состоялось много битв: там франки воевали с франками, норманны с норманнами, норманны с франками… Есть много причин, по которым мужчины дерутся друг с другом. Как бы то ни было, земля вокруг Сен-Клер-сюр-Эпта пропиталась кровью. На ней можно собрать добрый урожай. – Тир с удовольствием прищелкнул языком, размышляя то ли о крови, то ли о пшенице, которая взойдет на щедро удобренной земле.
– Я думала, речь идет о часовне – а теперь ты заговорил об урожае? – нетерпеливо переспросила Руна.
– Может быть, часовня окружена пахотными землями? – предположил Тир.
Девушка, качая головой, смотрела на него.
– Не знаю, что там, часовня или поля, но недавно Сен-Клер-сюр-Эпт провозгласили местом мира. Там-то они и встретятся, Карл и Роллон.
Руне мало что было известно о мире, в котором она жила, но она знала, что Роллон был правителем викингов. А Карл, очевидно, королем франков.
– Они хотят заключить мир. Мир! Ты только подумай!
Глаза Тира блестели. Казалось, шрамы на его щеках извивались, точно клубок змей. Может, это змеи на его лице выпускали яд, от которого помрачился рассудок Тира, а не грибы, которыми он так часто наслаждался в последние годы?
– Мир! – Сложно было понять, что испытывает Тир, восторг или отвращение. – И вот каким он будет, этот мир: Роллон примет крещение, а король Карл передаст ему землю плен. Землю, которая и так уже принадлежит ему. Роллон станет графом, а не чудовищем с севера. А женой ему будет дочь короля. И все будут жить долго и счастливо на пропитанной кровью земле. – Тир облизнул пересохшие губы.
– Не все, – поправила его Руна. – Ты, похоже, не очень-то этому рад.
Она смутно припоминала его слова, сказанные в тот вечер, когда Тир отравил ее отца: мол, такие мужчины, как он, созданы для меча, а не для плуга.
– Свет – не для счастья и мира, – ответил Тир. – Сколько ни старайся, в конце тебя все равно ждет хаос. Когда разразится последняя битва между богами и великанами, в мир выйдет все зло, и дрогнет земля, и ветра выкорчуют С корнем деревья, и обрушатся горы, и поднимутся воды потопа, и упадут с небес звезды, и тогда восстанут все воины напоследний бой. А потом миру настанет конец. Такова наша судьба. Так чего же нам ждать и надеяться, что конец мира наступит только во времена детей наших детей? Почему не стать на сторону хаоса, почему не помочь силам зла повеселиться на людских землях?
Тир остановился так резко, что чуть не упал. Может быть, он и вправду стал неуклюж от грибов, а может, все это было частью представления, которое он разыгрывал для Руны.
