Разговор по душам
Ужинал Леонид безо всякого аппетита; сидел мрачный, уставив взор в тарелку и на вопросы жены только что-то бурчал в ответ. Впрочем, он не хотел грубить Зине – она меньше всего была виновата в их финансовых неприятностях. Сославшись на головную боль и усталость, Леонид не остался после ужина смотреть по телевизору очередную серию чего-то там, а пошёл к себе в комнату и сел за стол перед компьютером. Так и сидел, покачиваясь в кресле перед тёмным экраном. Потом придвинул к себе калькулятор и снова начал считать. Расходы, к сожалению, приходилось только прибавлять. Счета аккуратно приходили ежедневно; гораздо хуже, если не сказать больше, обстояли дела с доходами. Его заработки за последние три года катастрофически упали. Лёня был свободным, то бишь нештатным, журналистом и много писал в разные русскоязычные эмигрантские газеты и журналы, да и на радио тоже. Это не очень-то кормило, но иной профессии у него не было, и он был вынужден подрабатывать «извозом» – возил пассажиров в аэропорты, и даже служил охранником-почасовиком в офисе одной местной компании.
При таком нестабильном и малом доходе купить даже такой скромный по всем понятиям домик, какой был у них, было шагом опрометчивым. Но в те годы, когда они решили это сделать, банки раздавали кредиты на покупку домов налево и направо безо всякой проверки доходов, и только ленивый не воспользовался тогда этой возможностью. Купив дом, Леонид надеялся, что с годами их ситуация улучшится, а его доход вырастет. Правда, он не очень хорошо себе представлял – за счёт чего? А тем временем русские газеты закрывались одна за другой или продолжали влачить жалкое существование, и его статьи перестали быть востребованы. Да и на радио он стал ненужным. Оставались ещё эти его приработки, но и они помогали слабо.
В последний год платить за дом стало нечем. Утром пришло очередное письмо из банка-кредитора с угрозой отобрать дом в случае очередной неуплаты. Да и по кредитным картам уже накопились долги, и немалые. Машина – кормилица – также нуждалась в серьёзном ремонте, а ещё лучше – надо было бы её продать и купить новую. Но на что? На всё это нужны были деньги, которых не было. Зининой копеечной зарплаты хватало только на еду и самое необходимое. Да и сами они уже как три года не могли позволить себе роскоши поехать куда-нибудь отдохнуть. Слава богу, дочь вышла замуж и, живя в другом штате, была далека от их проблем.
«Господи, знал бы кто в Киеве, отчего я уехал и к чему приехал! – с тоской подумал он, вспоминая их просторную трёхкомнатную квартиру на Крещатике. – Отличный финал для бывшей звезды республиканской журналистики. Полный тупик…»
Стоило Леониду подумать обо всём этом, как к его горлу подкатилась тошнота, а на лбу выступила испарина. Теперешнее его состояние было близко к паническому. Так он посидел ещё немного, пытаясь совладать с собой, и, ничего не придумав, пошёл в спальню. Зина уже спала, и он, стараясь не разбудить её, тихо нырнул под одеяло.
Но сон не шёл к нему, сердце отчаянно колотилось, и в голове его царил полный сумбур.
«Так нельзя, надо взять себя в руки, а то ведь так и Кондратий хватит, – стал он внушать себе. – Кому я тогда вообще буду нужен?»
Леонид лёг на спину, крепко смежил веки и, устремив невидимый взор куда-то в темноту, принялся про себя молиться. Он, правда, не знал ни одной молитвы, и даже не очень представлял себе, какому Богу он молится. Лёня был полукровка: еврей по отцу и русский по матери; не крещён и не обрезан; никогда не ходил ни в церковь, ни в синагогу. Он лежал, вытянув руки по швам, и со всею внутреннею силой, на какую был способен, просил Бога сделать его богатым.
«Господи, я не прошу у ТЕБЯ много, только для нормальной жизни, а не этого жалкого существования, – твердил он про себя со всею невысказанной страстью, и ему казалось, что его слова поднимаются туда, в небо. – Неужели я не достоин такой малости, ведь я не лентяй и всю свою жизнь работал. Я просто не умею зарабатывать. Дай, умоляю тебя, материального благополучия мне и моей семье», – беззвучно шептали его губы.
«А как хорошо было бы, – думал он параллельно своей молитве, – выплатить сразу же дом и купить новую машину». Господи, он помог бы дочери с зятем купить собственную квартиру, а не жить в арендованной! Сьездил бы с женой, наконец, в Париж, о котором Зина мечтала много лет. Помог бы родителям и, главное, – засел бы, наконец, за книгу, которую давно хотел написать, – главное дело своей жизни! Да мало ли что ещё он бы придумал!
Молитва ли, мечты ли, сопутствующие ей, подействовали, но возбуждение его прошло, он наконец успокоился и ровно задышал. Его даже не особенно удивили вдруг обращённые откуда-то к нему слова: «Что, старина, плохо дело, да?»
Леонид приоткрыл глаза и стал всматриваться в темноту. В спальню сквозь незашторенные окна проникал лунный свет. В кресле у кровати, в котором он обычно любил читать, кто-то сидел. Леонид пригляделся: то был приличного вида мужчина средних лет.
Первое, что почему-то абсолютно неосознанно сделал Леонид (он потом вспоминал этот свой поступок, не находя ему никакого здравого объяснения), – он прижал указательный палец к своим губам, показав глазами пришельцу на спящую рядом жену.
– Не волнуйся, Лёня, Зина будет спать, пока мы с тобой разговариваем, – приятным голосом успокоил его пришелец. – Я вижу – ты не только не испуган, но даже не удивлён моему появлению у тебя дома. Ты знаешь, кто я?
– С полной уверенностью сказать не могу, но догадываюсь, – ответил Леонид.
– Вот-вот, ты человек с университетским образованием, Булгакова читал, конечно же. Ведь он земляк твой к тому же. Да я и сам видел у тебя «Мастера и Маргариту» внизу на полке. Все вы теперь благодаря Михаилу Афанасьевичу стали такими умными и бесстрашными. Только знал бы ты, Лёня, – усмехнулся пришелец, – как он испугался, когда я его в первый раз навестил. А я ведь ему тогда сделал предложение, от которого он не смог отказаться.
– А какое предложение вы ему сделали? – спросил Леонид.
– Лёня, вообще-то я предпочитаю, чтобы со мной были на «ты», так мы будем более расположены друг к другу. – Он улыбнулся. – Если даже с НИМ, – гость указал пальцем в потолок, – все на «ТЫ», то со мной и подавно. Понимаешь, Лёня, – продолжал гость. – Михаил «болел» идеей этой своей книги, но знания фактуры у него не было совершенно… м-да. А без этого у него и вся концепция «не играла»… – Он помолчал. – Всё было как в густом тумане. Я дал ему возможность увидеть картину целиком, и это сделало его книгу маленьким шедевром, хотя выдумки там немало. – После секундной паузы задумчиво проговорил гость. – Обмен состоялся и был равноценным. Михаил стал знаменитым.
– А что вы… то есть ты, попросил взамен? – спросил Леонид, зная, однако, заранее ответ на свой вопрос.
– Ну ты, Леонид, как маленький, право! Что-что? Конечно же – ДУШУ. Хотя ты это и сам знаешь и вопрос твой риторический.
– И он согласился? – воскликнул Леонид, сразу же осёкшись и с испугом взглянув в сторону крепко спящей Зины.
