* * *
Самолет с новобрачными и полковником приземлился в Буэнос-Айресе. От долгого перелета все устали. Эми вышла, подпрыгнула, поцеловала в щеку Адама, потом Рудольфа и засмеялась весело и звонко:
– Вот она, моя долгожданная Аргентина, ну здравствуй, родина танго, добралась я и до тебя! Папулечка, – обратилась она к Адаму, – ты летчика отпусти погулять на пару дней, пусть отдохнет, смотри, как тут тепло, солнышко светит, а то в Берлине мы все промерзли, и еще неизвестно, как нас тут встретят. И давай машину на прокат сразу возьмем, мало ли что.
– Ты, мой цветочек, как всегда, дорогу к отступлению готовишь, права, права, умна и хитра. С тобой не поспоришь, так я и сделаю.
– Вот и правильно, папуля, предугадать все невозможно, а потому лишняя предосторожность никогда не помешает.
Машину взяли в аренду прямо в аэропорту, за руль сел Рудольф, Эми рядом с ним, а полковник погрузил вещи в багажник и сел сзади.
До городка, где жили родители Рудольфа Краузе, доехали за три часа.
Эми по-всякому представляла себе этот город, но то, что она увидела на подъезде к городу, ее ошеломило. Уже за десять километров до ворот города стояли патрули в полицейской форме и проверяли документы. Рудольф все время объяснял, к кому они едут, на немецком языке. И Эми спросила у него:
– Рудик, а что, здесь все полицейские немцы?
– В наших окрестностях и городе только немцы, потому что у нас проживают только немцы, и никаких других наций нет.
– А как же мы? Меня к тебе в город с отцом пустят, или нам придется повернуть назад?
– Пустят, девочка моя, не переживай, отец нас будет ждать у ворот.
– В вашем городе есть ворота?
– Да любимая, скоро сама все увидишь.
Когда подъехали к городу, Эми удивилась еще больше. Ворота в город ей напоминали вход в тюрьму.
– За такими воротами живут люди в этом городе? – спросила Эми.
– Не переживай, моя любовь, мы будем свободно входить и выходить из этого города. Туда вход запрещен только посторонним. Ты посторонней не будешь.
– Надеюсь, Рудик, что так и будет. А где твой отец? Без него нас туда не впустят.
– Да вот он, уже спешит к нашей машине.
И Эми увидела высокого, подтянутого, широкоплечего мужчину с проседью в светло-русых волосах.
– Рудик, да ты копия своего отца! Именно таким ты будешь лет в пятьдесят пять. А говорил, что не похож, еще как похож!
Мужчина подошел к ожидавшим его людям у машины, поцеловал Рудольфа.
– Папа, познакомься, это моя жена Эмили, а это ее отец Гарри Эванс, они не знают немецкого языка, говори с ними на английском.
Отец Рудольфа протянул полковнику руку:
– Будем знакомы, Генрих Краузе.
Полковник пожал руку Краузе старшему и сказал:
– Гарри Эванс – бизнесмен из Англии.
Генрих подошел к Эми, приподнял ее, поцеловал в губы, поставил на землю:
– Да ты, детка, в жизни еще краше, чем на фотографиях в газетах. А легкая! Тебя твои мужчины совсем не кормят? Можно я буду называть тебя мотылек?
Эми заулыбалась и проговорила:
– Я – мотылек, а вы кто, господин Генрих Краузе? – Зови меня бизон, я на него похож, правда?
– Тогда договорились, я – мотылек, а вы – бизон, – и она засмеялась, встряхивая головой и рассыпая волосы по плечам, до этого собранные в тугой жгут. Она это делала так непринужденно и обворожительно, что мужчины залюбовались ею.
– Ну, поехали, садитесь по местам, теперь машину поведу я, – сказал Генрих и сел за руль.
Он протянул охраннику пропуска на всех трех вновь прибывших, ворота открылись, и машина въехала в город. Вилла врача Генриха Краузе была большой и располагалась у самого подножия горы. Эми хорошо разглядела дорогу, ведущую к вилле. Слева и справа вдоль дороги были посажены фруктовые деревья, позади виднелись поля и луга, на которых паслись коровы, козы, овцы. Все это так не походило на обычный город. Но спрашивать пока ни о чем не стала. «Еще будет время, – подумала она, – и увижу, и расспрошу». Мать Рудольфа, Гретта Краузе, вышла встречать гостей на крыльцо. Она подошла к Рудольфу, обняла его, поцеловала в щеку:
– Знакомь, сынок, со своей женой.
Эми улыбнулась Гретте, протянула ей руку и проворковала своим почти детским голосом:
– Меня зовут Эми Эванс-Краузе, я ваша невестка, а это мой отец, Гарри Эванс.
Полковник поцеловал руку мадам Гретте, галантно поклонился:
– Будем знакомы, зовите меня просто Гарри. Гретта всех пригласила войти в дом.
– Сначала пообедаем, стол уже накрыт, а потом я вам покажу ваши покои.
Ели молча, все разглядывали друг друга. Первым заговорил Генрих:
– Рудольф, твой дядя и двоюродный брат на тебя обиделись, что ты их не пригласил на свое бракосочетание. Почему?
Эми подняла глаза от мороженого, которое ела.
– Простите меня, пожалуйста, Рудольф не виноват, это я не хотела, чтобы ваш племянник со своими друзьями из запрещенной организации «Наци» испортил нам бракосочетание. Разве вы не знаете, что он и Рудика втянул в эту организацию? Я не хотела, чтобы моего отца скомпрометировали такие парни, у отца большой бизнес по всему миру. И мы не могли рисковать.
Рудольф побагровел:
– Да, отец, прости, ты предупреждал меня, когда я уезжал из дома в Берлин, чтобы я ни с кем из подобных ребят не связывался, но меня в эту организацию привел Вальтер. Спасибо Эми, она вытащила меня из этой компании.
Эми посмотрела на Генриха и Гретту умоляющими глазами:
– Очень вас прошу, мы с Рудиком хотим нашу свадьбу отпраздновать здесь, в этом городе с вами вместе, но я вас умоляю, не надо к нам на свадьбу приглашать родственников из Берлина, я уже объяснила причину. Это может очень плохо сказаться на бизнесе отца.
– Я бы тоже не хотел их видеть на свадьбе своей дочери и вашего сына, – проговорил полковник, – мне было достаточно одного вечера в ресторане, где они обычно собираются.
– А что скажешь ты, Рудольф? – спросил Генрих.
– Отец, я согласен с Эми и Гарри. Нам та компания не подходит. И я не хочу видеть их на своей свадьбе.
– Хорошо, не хотите приглашать моих родственников на свадьбу, ваше дело, это ваша свадьба, но я уже пообещал брату, что приглашу их.
– Я согласна с Рудольфом и Эми, – сказала Гретта, – нечего им тут делать, нам тоже не нужны неприятности. В городе людей хватит, кто с удовольствием придет к нам на свадьбу сына. Пожалуй, через неделю гостей и пригласим. Венчаться будете или нет?
– Мама, можно мы об этом подумаем завтра, лучше покажи нам комнаты, мы так устали с дороги.
