– Что не так в этом магазине?! – Мать тоже повысила голос.
– Туда никто не заходит. Это ужасный магазин. С ужасными администраторами! Как я могу позволить работать своей дочери, авторитетного отца, в таком заведении?!
Я удивилась тому, что папа думает не о том, что я могу пострадать, а о том, что его репутация снизится. Мне казалось, мама одумается и не согласится с папой, но я, не дав сказать ей ни слова, выпалила в эмоциях:
– Значит, тебя волнует только своя репутация, да? В таком случае, мне все равно. Если тебе так дорога собственная слава, а не дочь, я пойду и устроюсь на работу. Буду работать до тех пор, пока не заработаю достаточное количество денег на то, чтобы поскорее отсюда уехать! Подальше от этого места! – Еще никогда я в жизни не повышала голос на близких. Что я вообще говорю? Я никогда не повышала свой голос.
По его лицу было видно, как он потерял дар речи. Я не хотела ничего слышать и побежала прочь в свою комнату.
В минуты, когда ты поругалась с близким человеком, всегда хочется перемотать все обратно и что-то изменить. Но это невозможно. Я хотела извиниться, подойти и попросить прощения, но моя гордость слишком сильна для этого.
Вечером, когда я уже начала ложиться спать, ко мне постучали.
– Войдите! – с надеждой сказала я. В душе скребли кошки от ссоры, и я нуждалась в разговоре.
Это была мама.
– Привет… – немного грустно сказала она.
– Привет, мам!
– Гризл, я понимаю, ты обижена на отца, но пойми, он же не со зла! – Она подошла к кровати и села, как всегда, на краешек.
– Ты за него, да?
– Что?! Нет, я не за него, и не за тебя! Вы оба мне очень дороги, чтобы вставать на чью-то сторону.
– А что же тогда? Зачем ты пришла? Сказать, чтобы я извинилась перед отцом и не пошла на работу?
– В одном ты права. Я действительно хочу, чтобы ты попросила прощения у отца. В другом нет. Ты пойдешь завтра на работу и устроишься.
– Значит, ты одобряешь мое решение?
– Я изначально была только «за». Представить себе не можешь, как я боялась, что ты никогда не сможешь управляться с обществом. На такой шаг не каждый способен. Ты решилась, причем самостоятельно.
Самостоятельно, но благодаря Хайдену.
– Мамочка, я так рада! – Я потянулась к ней, чтобы обнять.
– Я тоже, Гризл. Но, пожалуйста, подойди к своему отцу. Пойми, он тоже переживает за тебя и боится, что ты не сможешь там ужиться и еще больше закроешься в себе.
– Мама, но ведь это неправильно! Кем же я буду в будущем, если останусь такой навсегда?
– Вот именно. Нам сложно привыкнуть к тому, что ты уже не маленькая девочка, которая принимает такие взрослые решения…
Утром я всё же подошла к отцу и извинилась. Он был так счастлив, что я сделала первый шаг. Обнял, поцеловал и сказал тронутым голосом:
– Дочка, прости меня… Не знаю, что нашло на твоего папу. Конечно, я рад, что ты идешь на работу. Но как каждый уважающий себя отец, я волнуюсь.
– Пап, ты всегда мне доверял. И, пожалуйста, поверь сейчас, что я справлюсь. Договорились?
– Я постараюсь, Гризл, – он улыбнулся и снова крепко сжал меня в объятиях.
Сказать, что я волновалась – значит, ничего не сказать. Я тряслась от страха, потому что это первое в моей жизни собеседование.
Чтобы казаться вполне приличной для работы, я оделась более официально, не как обычно. На мне были черные джинсовые брюки, классическая серая водолазка, на ноги я решила надеть черные, похожие больше на мужские, ботинки-оксфорды, волосы я собрала в хвост. В школе на мой внешний вид обратили внимание. Не знаю, с чего это такое внимание на меня, но, черт возьми, было приятно.
После уроков я быстрее направилась в магазин. Мое состояние можно описать было простыми словами: я трусила. Обычно как бывает: ты настолько боишься какого-то очень важного мероприятия или экзамена, что до его начала готова рвать на себе волосы от волнения, но когда это уже происходит, страх исчезает. Потому что становится ясно: ничего не изменишь и придется идти до конца, не смотря ни на что.
Когда я зашла в "Dalmont", сразу на мои глаза попался очень солидный молодой человек. Я понятия не имела, кто это, но если он находится здесь и сейчас, значит, все не так плохо, как люди думают. Он повернулся ко мне и сказал грубым голосом:
– Чем могу помочь?
– Э…э. Здравствуйте. Я Гризли Браун. Пришла устраиваться на работу.
– А..это вы. Честно говоря, представлял вас немного иначе.
В моей голове сразу промелькнул образ девочки-подростка в брекетах и соломой на голове, которая не может слова нормально выговорить. Я немного поморщилась и улыбнулась.
– Так, хорошо. Я Джеймс, будем знакомы. Вы пришли даже раньше, чем я предполагал. Отличное качество для успешного работника, – голос его смягчился.
– Спасибо.
– Гризли, у вас есть какой-нибудь опыт, чтобы работать в мужском магазине?
– Нет. Опыта у меня нет, но я хорошо разбираюсь в модных тенденциях и могу с легкостью подобрать одежду для мужчины, чтобы она на нем сидела – великолепно.
– Как вы это поняли, если не имеете никакого обучения? – опять он произнес это неприятным тоном.
– Тут ведь главное – не одежда, а человек. Я чувствую людей. Многие не понимают, что одеваться, исключительно следуя модным тенденциям, это глупо, а некоторые просто не могут себе ничего подобрать из-за отсутствия вкуса. Есть множество красивых вещей, которые будут смотреться так же, как и в проектах «Подиум», «Стайл»… Стоит лишь только правильно ее подобрать. Отмечу, что опыт всё же имеется. Это мой старший брат, которому я постоянно выбирала одежду.
Я почувствовала, что сделала акцент на прошедшем времени. Видимо, Джеймс это заметил и не упустил момент, чтобы спросить:
– Сейчас он вам не доверяет этим заниматься?
– Он переехал в другой город. У него нет возможности расхаживать со мной по магазинам.
Джеймс смутился от такой колкости, которую я произнесла.
– Ладно. Я даю вам испытательный срок – две недели. Если вы справитесь, то продолжите работать. Если нет – подумайте сами. Рабочий день обычно будет у вас начинаться в 15:00, а заканчиваться в 20:00 часов вечера. Вопросов никаких возникать не должно. Форма у нас есть, но мы ее выдадим, если вы получите это место. Пока что работаете так, как одеты.
Спустя паузу, он сказал:
– Я спешу на встречу, а вы уже можете приступать к своим рабочим обязанностям.
– Хорошо.
Меня немного напрягала такая злобность Джеймса. Может быть, дело в том, что его магазин славится в мире, как самый худший? Всё возможно… Но сейчас мне нужно настроиться на работу, иначе всё пойдет под откос.
