— Миледи! — промолвил он с неподражаемым поклоном. Я, уже умудренная опытом, сделала реверанс. — Мне нужно поговорить с ее величеством.
Принцесса Изабелла подняла на него глаза, продолжая рассеянно перебирать струны лютни. Теперь я поняла, откуда у нее эта светлая красота: и ростом, и цветом волос и глаз она пошла в своего отца.
— Ее величеству нездоровится, Джослин. Это может подождать?
— Мне приказали привести к ее величеству эту особу. — Он небрежно вытолкнул меня вперед. Я снова присела в реверансе.
— Это еще зачем? — спросила принцесса, уже не отрывая взгляда от струн. Вот добротой она никак не напоминала своего отца-короля.
— Ее привез Уикхем, миледи.
— Ты кто? — Принцесса взглянула на меня.
— Алиса, миледи. — В ее взгляде не было приветливости. Она даже не вспомнила меня. — Из монастыря Святой Марии в Баркинге, миледи.
На лбу Изабеллы залегла морщина, потом разгладилась.
— Припоминаю. Девочка с четками — ты работала там на кухне или делала что-то похожее…
— Да, миледи.
— И ее величество вызвала тебя? — Пальцы снова взялись за струны лютни, а нога нетерпеливо притопнула. — Наверное, мне нужно что-нибудь для тебя сделать. — В глазах ее, как мне показалось, промелькнуло недружелюбие.
Одна из дам подошла и положила руку принцессе на плечо с непринужденностью старой подруги.
— Сыграй нам, Изабелла. Мы выучили новую песенку.
— С удовольствием. Джослин, отведите девчонку на кухню. Позаботьтесь, чтобы у нее была постель, накормите чем-нибудь. Потом приставьте к работе. Полагаю, таково и было желание ее величества.
— Слушаюсь, миледи.
Все внимание Изабеллы было уже поглощено придворными дамами и новой песенкой. Управляющий с поклоном вышел из комнаты, толкая меня перед собой, дверь затворилась, скрыв от меня волшебную картину того, что происходило в светлице. Я так и не осмелилась шагнуть дальше порога, а теперь дрожала от страстного желания войти туда, войти в жизнь, кипевшую за закрывшейся дверью. Мне хотелось принадлежать к этому яркому уютному миру.
Сэр Джослин, не говоря ни слова, зашагал вперед, и мне ничего не оставалось, как идти за ним.
— Вот девушка, мастер Хэмфри… — С той минуты, когда мы вышли из светлицы, на лице управляющего дворцовым хозяйством отражалось невыразимое презрение ко мне. — Это еще одна из тех, кого ее величество подбирает в сточных канавах, чтобы они кормились от наших щедрот.
В ответ его собеседник только хмыкнул. Мастер Хэмфри секачом разделывал свиную тушу, натренированными движениями разрубая ее вдоль хребта.
— Госпожа велела отвести ее к вам.
Повар замер, держа секач на весу, и бросил взгляд из-под седеющих бровей.
— И что, позвольте спросить, мне с ней делать?
— Накормите. Дайте ей постель. Оденьте и приставьте к работе.
— Ха-ха! Да вы только посмотрите вокруг, Джос! Что видите?
Я тоже осмотрелась. На поварне кипела работа: повсюду сновали поварята, мальчики с поварешками, мальчики с горшками, мойщики бутылей — и каждый трудился, будто его черти подгоняли. От печей и открытых очагов шел нестерпимый жар. Я уже почувствовала, как пот струится у меня по спине, как взмокли волосы под капюшоном.
— А что? — проворчал сэр Джослин. Мне показалось, ему не понравилось, как непочтительно обратился к нему повар.
— Я не держу здесь девочек, Джос! Понимаете? У них силенок не хватает. Да, они могут корову подоить, блюда на стол подать… Но — здесь — их — нет. — Каждое слово повар подчеркнул взмахом своего секача.
— Ну, как знаете. Принцесса Изабелла распорядилась. Она сказала: определить на кухню!
— А, раз госпожа сказала!.. — снова хмыкнул повар.
— Вот именно!
И сэр Джослин поспешно оставил меня среди кипящего ада поварен Хейверинга. Что там делали, я понимала: чистили, мыли, рубили на части, нарезали, помешивали, — но все, к чему я привыкла, было лишь бледной тенью того, что происходило здесь. От шума чуть не лопались барабанные перепонки. Впрочем, было весело. Повсюду крики и смех, шутки и прибаутки, громкие распоряжения, неизменно сопровождаемые жалобами и руганью. Было похоже, что поварята не слишком-то почтительны, но приказания повара исполнялись мигом. Это говорило о том, что у него тяжелая рука, готовая проучить того, кто перейдет границы дозволенного. И еда… Ее было столько! При виде такого изобилия у меня громко заурчало в животе. А уж запахи, исходившие от жарившегося мяса, от сочных ребрышек…
— Да не стой же как полено!
Повар, с громким стуком отбросивший свой секач, удостоил меня лишь мимолетным взглядом, зато поварята разглядывали вовсю, с наглыми усмешками и недвусмысленными жестами. Я не слишком хорошо была знакома с такой жестикуляцией (разве что на рынке видела иногда, как подобными жестами обмениваются блудница и ее недовольный клиент), но особо напрягать воображение и не требовалось. Щеки у меня запылали, и отнюдь не от жара печей.
— Садись. — Мастер Хэмфри положил мне на плечо свою громадную лапищу, и я опустилась за главный стол, рядом со свиной тушей. Передо мной поставили миску густой каши с тушеным мясом, всунули в руку ложку, кто-то пустил по столу в мою сторону ломоть черствой сдобной булки.
— Давай, ешь, да поживее. Работы еще много.
Я стала жевать без передышки, не предаваясь размышлениям о грехе чревоугодия. Выпила переданную мне чашу эля. Я даже не представляла, насколько сильно я проголодалась.
— Надевай!
Мастер Хэмфри, держа в руке лист с круглыми лепешками, которые должны были отправиться в одну из двух печей, другой рукой протянул мне большущий холщовый передник, весь в пятнах. Сшит он был на того, кто куда выше ростом и полнее, чем я. Я повязала его вокруг талии, чтобы не запутаться при ходьбе, и уже почти справилась с завязками, ругая под нос Изабеллу, когда повар вернулся.
— Ну-ка, дай на тебя посмотреть! — Я встала ровно. — Как, ты говоришь, тебя зовут?
— Алиса.
— Алиса! Так вот, Алиса, незачем тебе глядеть в пол все время, не то живо окажешься на спине, — ворчливо наставлял он меня. — Маловата ты.
— Ничего, она уже достаточно большая. По крайней мере для того, о чем я думаю! — сказал один поваренок, рослый парень с похожими на паклю волосами. Раздался взрыв грубого хохота.
— Прикуси язык, Сим. И рукам воли не давай, не то… — Мастер Хэмфри схватил свой секач и взмахнул им. — Не обращай на них внимания, девушка. — Он взял меня за руки, повернул их ладонями вверх. — Хм. И что ты умеешь делать?
Ну, так я ему расскажу все без утайки. До сих пор меня толкали и швыряли туда-сюда, как то полено, с которым повар меня сравнил, но если уж мне уготована такая будущность, я не желаю быть бессловесной тварью. С синьорой Дамиатой я вынуждена была сдерживаться, ибо в противном случае меня ожидало суровое наказание. Здесь же я должна постоять за себя и добиться хоть какого-то уважения.
