Смысловые галлюцинации «Остановите звездопад» Илона, наши дни
… — Илона?
— А, что?
Встрепенувшись, я повернулась к Кириллу и вздрогнула, увидев впереди очертания Пулково.
— Ты так и не сказала, на сколько едешь?
— На две недели. Или на три, — пробормотала я, гадая, на месте ли Тимур или мне придется ждать его.
Наверняка ведь на месте — закон подлости никто не отменял.
— Билеты у Агеева, — добавила я, разглядывая в окно здание аэропорта, которое надвигалось на меня, словно стена.
Или это просто из-за того, что мне придется сидеть с ним бок о бок семь с лишним часов. После того, как он меня поцеловал. И после того, как он делал вид что ничего не произошло почти две недели после этого.
— Твой начальник?
— Угу.
Кир задумчиво хмыкнул и потер подбородок, тут же вернув руку на руль. Бросил на меня короткий взгляд и натянуто улыбнулся.
— Так значит ты летишь с ним?
— Игорь — его лучший друг, — поймав озадаченный взгляд, я нахмурилась, — Я лечу к сестре, а сестра живет с Игорем… В общем, это слишком сложная история. Долго рассказывать.
— Расскажешь? Когда вернешься? — он изогнул бровь и подмигнул мне, от чего я нервно улыбнулась.
— Да, конечно.
— Все хорошо?
— Просто нервничаю перед полетом.
Кирилл взял мою ладонь и уже привычным жестом поцеловал кончики пальцев. Он держал руку до тех пор, пока не подъехал на парковку и не поставил машину; а затем вышел и открыл мне дверь. Выгрузив чемодан из багажника, обнял меня за талию и потянул ко входу.
— Дальше я сама, — промямлила я, — Тебе не обязательно провожать меня.
Чуть отстранившись, Кир нахмурился и посмотрел на мой чемодан, а затем на меня.
— Справлюсь, — я привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку и стерла помаду, что осталась на веснушчатой коже, — Скоро посадку объявят с любом случае. И не попрощаемся толком.
— Точно?
— Точно.
— Ладно. Иди сюда, — отпустив ручку чемодана, он обхватил меня обеими руками и прижал к себе.
Улыбнувшись, Кир наклонился и мягко поцеловал меня в губы. Я вздрогнула от того, что до сих пор ощущала контраст его поцелуев и того-единственного, который состоялся в офисе и…
Стоп. Не думай, просто не думай.
Поднявший на третий этаж, сразу ощутила присутствие Агеева. Точнее, его взгляд — только под ним я чувствую, словно мой живот сдавливает, а кожу натягивает до боли и скрипа. Бегло оглядев зал, нашла его — одиноко сидящим и смотрящим прямо на меня.
Мне пришлось призвать все свое самообладание, чтобы сохранить твердую походку, пока я лавировала между потоком людей и шла в его сторону, таща за собой чемодан. Тимур, черт бы его побрал, был идеален в черных джинсах и черной футболке с длинным рукавом. Идеален со своей щетиной на лице и темными, почти черными глазами. И даже его типичная усмешка была идеальной.
Мысленно я вскипела — проспала и толком не успела привести себя в порядок. Быстрый душ, влажные волосы, собранные в пучок и спортивный костюм с пятном от кетчупа на бедре — завтракала я с молниеносной скоростью и заметила эту красную гадость только когда села в машину к Кириллу.
Агеева мой внешний вид, похоже, позабавил, потому что едва я поравнялась с ним, он весело фыркнул, поднимаясь на ноги и закидывая спортивную сумку на плечо.
— Ты испачкалась, — проинформировал шеф, посмотрев на мои штаны.
— Я знаю, — прорычала я, — А у тебя совсем отсутствуют речевые фильтры? Вообще-то приличные люди не акцентируют внимание на таких вещах.
— Да мне как-то похуй, — пожав плечами, Тимур нахмурился, — Пошли регистрироваться.
Он не помог мне с чемоданом. Не пропустил вперед, не подал руку, когда я споткнулась и не стал ждать меня у стойки, а спокойно направился на таможенный контроль.
В общем: в поведении Агеева не изменилось ни-че-го. Когда я, запыхавшаяся и злая, как сам дьявол, добралась до зала ожидания, он с равнодушным видом сидел у панорамного окна, закинув лодыжку на колено.
— Кофе? — заискивающим голосом протянул Тимур, кивая на соседний стул.
Там стояли два стаканчика из местного Старбакса. Мило. Очень мило. Почти оттаяв, кивнула и он вручил мне напиток. Сделав глоток, я поперхнулась — в горло, словно керосина плеснули.
— Я добавил коньяка, — пожав плечами, Агеев отпил из своего стаканчика, посмотрев в окно, — На случай, если ты боишься летать.
— Очень предусмотрительно, — прохрипела я, выравнивая дыхание и делая очередной глоток.
Поморщившись, отметила, что вкус перестал быть таким едким, а первое обжигающее ощущение сменила теплая истома. Алкоголя почти не чувствовалось, лишь небольшая терпкость. После того, как я приговорила полстаканчика, мне даже понравилось.
— Мы прилетим ночью? — поинтересовалась я.
— Вечером. В четыре по-местному, восемь по-нашему.
— Ясно.
На этом наше общение исчерпало себя. Мы не разговаривали ни во время посадки — единственное, я попросила пропустить меня к окну; ни во время пересадки в Шереметьево. Едва я села в свое кресло у иллюминатора, я закрыла глаза и отключилась, сквозь сон почувствовав, как кто-то пристегнул мой ремень безопасности на время взлета и отстегнул его, едва самолет набрал высоту.
